Предел Бортля

Зал прилетов международного аэропорта Ньюарк Либерти был практически пуст. Время от времени из раскрывающихся автоматических стеклянных дверей выходили люди, катя за собой разноцветные чемоданы. Немногочисленные встречающие ждали их на улице, а внутри находился лишь персонал да патрули национальной гвардии, неспешно прохаживающиеся туда и обратно. Двери снова открылись, и из них вышел странный путешественник, в руках которого не было никакой, даже самой небольшой сумки. Он остановился и огляделся.

Харви Петерсен нечасто бывал здесь, обычно летая через аэропорт имени Джона Кеннеди, но все равно изменения поражали. Вместо толп встречающих, держащих таблички с именами или просто предлагающих услуги нелегального такси, вместо всего этого гама и суеты здесь царила полная тишина. Позади бывшего агента вновь открылась стеклянная дверь, и из нее вышла молодая пара. Харви сделал шаг в сторону, чтобы их пропустить. Вместо службы охраны аэропорта и полицейских в темно-синей форме зал патрулировали солдаты национальной гвардии, державшие свои автоматические винтовки на сгибе локтя. Одна из патрулирующих пар заметила его, сменив направление движения. Такая встреча не сулила ничего хорошего, и Петерсен пошел к выходу, ускорив шаг до той степени, чтобы еще больше не привлечь к себе ненужного внимания.

Еще одна пара дверей со свистом открылась, Харви вдохнул холодный и сырой воздух Нью-Йорка. Замерзшие люди стояли за металлическими ограждениями, переступая с ноги на ногу в попытке хоть как-то согреться. Петерсен сбавил шаг в надежде на то, что кто-то все же его встречает. Он всматривался в имена на табличках, пытался отыскать черты знакомых лиц, но все было тщетно. Здесь не было даже надоедливых журналистов, чего он серьезно опасался. Хотя иначе и быть не могло. Никто, в том числе и он сам, точно не знал, как и когда его депортируют. Харви после отбоя, когда сон не шел, часто думал о том, как это будет происходить. Как его куда-то повезут и передадут коллегам, они обнимутся и полетят домой. Когда Петерсена взяли в том лесном домике, у него не было страха, лишь досада от того, что какой-то журналист в итоге их переиграл. Да, его руки были связаны и не было необходимой поддержки, но все же было обидно. Все это время, держась холодно со следователем, он был уверен, что совсем скоро все закончится и его вызволят. Шли дни, недели, и эта уверенность таяла, гасла, как свеча в рождественскую ночь. После того неожиданного звонка Фитча он сломался. Точнее нет, не сломался, просто все происходящее потеряло всякий смысл. В ту ночь он не спал, и это была одна из самых долгих ночей в его жизни.

На металлическом ограждении висели желтые стрелки-указатели, ведущие к такси, бывший агент шел по ним.

– Харви! Харви Петерсен! – низкий голос раздавался где-то сзади и слева. Петерсену поначалу даже показалось, что с ним шутит его уставшее сознание, выдавая желаемое за действительное.

– Харви-и-и!

Нет, звали точно его. Он остановился и обернулся на голос, вглядываясь в мозаику незнакомых, чужих лиц. Над задними рядами, где кто-то размахивал высоко поднятыми руками, царило какое-то оживление. Мощная фигура протискивалась сквозь толпу, привлекая внимание солдат из оцепления. Вдруг в этой неразберихе всего на миг мелькнули знакомые черты лица. Фитч! Это был, черт возьми, Фитч! Он еще раз махнул рукой и, удостоверившись, что Харви его видит, стал энергично показывать куда-то вбок, туда, где у рамок металлоискателей стоял целый взвод солдат в униформе цвета хаки. Лицо друга вновь пропало в толпе, и Петерсен направился к указанному им выходу.

– Харви… – сейчас его имя в устах бывшего начальника звучало как-то ласково, чего раньше Петерсен за ним не замечал.

Огромные ручищи Майкла Фитча сгребли истощавшую фигурку агента Петерсена, прижали к себе и начали раскачивать из стороны в сторону.

– Как же я рад тебя видеть!

Харви аккуратно освободился из объятий, чтобы посмотреть в глаза своего бывшего начальника.

– И я! Привет, шеф! Неожиданно. Как ты узнал?

– Скажем так – бывшие связи… – он как-то по-юношески подмигнул и улыбнулся.

– Секретные агенты никогда не бывают «бывшими»? – Харви подмигнул в ответ.

– Ну, типа того. Пойдем, в машине договорим. Я тут совсем замерз, рук уже не чувствую.

Последствия мощнейшего снегопада, прошедшего несколькими днями ранее, были все еще хорошо заметны. Городские службы не торопились убирать снег, а в центре города это было просто невозможно сделать. Там уже сожгли одну машину, устроив первобытные пляски на ее засыпанном снегом выгоревшем дотла черном остове. Фитч и Петерсен наконец-то добрались до припаркованной машины. Майкл завел автомобиль и несколько минут сидел молча, дыша на закостеневшие кисти рук. Харви тоже молчал, к нему постепенно приходило осознание того, что он наконец-то дома, свободен и волен делать все, что ему взбредет в голову.