Предел Бортля

Впервые оптические интерферометры стали использовать более века назад для прямого определения размеров звезд-гигантов, и первой из них стала красная Бетельгейзе. Сейчас, уже более трех недель кряду, уникальные способности остроглазого охотника использовали для детального изучения внутреннего строения головы кометы Ковалева-Тереховой.

Закат уже догорал, когда в небо взмыли два ярких зеленых луча. Лазеры зажгли пару искусственных «звезд» в верхних слоях земной атмосферы. Весь трюк состоял в том, что параметры свечения этих звезд-эталонов были хорошо известны и при их отклонении, сложная система адаптивной оптики с частотой тысячу раз в секунду меняла кривизну зеркала, доводя изображение до идеала. В уже темном подкупольном помещении стоял гул огромного числа механических узлов и сервоприводов. Гигантский инструмент без устали работал для того, чтобы ученые получили самые точные и качественные данные.

В будущем результатом этих наблюдений станет уточненная физическая модель сложных процессов формирования и эволюции газопылевых оболочек комет и их протяженных хвостов. Но сейчас главной и первостепенной задачей ученых было попытаться рассмотреть какие-либо намеки на начало необратимых процессов, которые могли бы привести к разрушению кометы. Обработанные снимки, полученные в разные ночи, скрупулезно сравнивались между собой, и вывод ученых, облетевший все информационные агентства мира, был неутешителен – ядро кометы, уже вошедшей внутрь орбиты Земли, выглядело стабильным. Центральное уплотнение, где и находилось само твердое ядро, не меняло своей формы, постепенно становясь все ярче и ярче.

Возрастала и общая активность кометы. На детализированных снимках Большого Бинокулярного Телескопа была хорошо видна сложная структура изменяющегося пылевого хвоста. В нем появлялись все новые узоры, косвенно говорящие о том, что в ядре кометы вскрываются новые гигантские полости, наполненные летучими газами, и их вихри вливаются в общий поток. Комета бурлила, как поставленный на сильный огонь котелок с супом, который постепенно выкипал.

Оба глаза-телескопа, синхронного сопровождая комету и объединяя потоки собираемого света в один, все ниже опускались к горизонту. Вот сработал программный ограничитель, и сопровождение было остановлено – комета опустилась слишком низко и завтра она будет доступна для наблюдения лишь на ярком вечернем небе. Двуглазый гигант выполнил свою работу, но небольшие телескопы, в том числе и принадлежащие десяткам тысяч любителей астрономии, еще неделю будут пытаться рассмотреть тайны, которые все еще скрывает в себе приближающаяся зеленая комета.

Флетчер лежал в огромном подогреваемом бассейне на крыше одной из высоток в престижном районе Лос-Анжелеса. Сюда едва доносились звуки улицы, сигналы машин и вой проносящихся полицейских сирен, однако журналист дополнительно отгородился от всего этого наушниками. Уже больше недели Брендон жил в этом дорогущем пентхаусе, который стал его штаб-квартирой в ходе западного турне. Это было чудесное место, близкое к тому, что он сам для себя считал раем. В отличие от серого и промозглого Нью-Йорка здесь было тепло и солнечно. За окном шумел океан с бескрайним песчаным пляжем, по которому каждое утро бегали красотки. Кроме того, здесь было достаточно тихо, казалось, что все эти ненормальные революционеры подались на восточное побережье.

Сегодня у Брендона выходной, поэтому он решил встретить закат – вот так, нежась в теплой воде и отгородившись от всего вокруг. Это был чудный райский островок посреди серого океана хаоса. Весь мир катился в пропасть, а Флетчер только начинал жить по-настоящему. Он взял с бортика огромный бокал с коктейлем, потянул его из трубочки и снова по подбородок погрузился в теплую воду. А ведь все это было такой случайностью. Его пробирала дрожь от того, как тонка была та ниточка, что привела его сюда. И, думая об этом, Брендон все тверже убеждался в высшем промысле и своей избранности.

План на следующие недели был прост – Флетчер не станет переселяться отсюда, пусть его недавно нанятый менеджер организует встречи здесь, в солнечном Лос-Анджелесе. Поездки в Сиэтл, Портленд и Ванкувер были уже отменены. Вопрос о посещении Сан-Франциско оставался под вопросом, а приглашения от вещательной компании Аляски даже не рассматривался. На все про все у него был заложен целый месяц, и к середине декабря журналист планировал на короткое время вернуться в Нью-Йорк, дождаться там апофеоза всей этой эпопеи и сразу после Нового года улететь на один из солнечных островов посреди ласкового Карибского моря. Следующие пару-тройку лет, пока все не вернется на круги своя, он рассчитывал провести там, лишь изредка выбираясь из добровольного заточения.