Предел Бортля

Перед Витторио простиралась прекрасная залитая солнцем долина. Для чтения ему уже давно были нужны очки, но вдаль он видел все так же превосходно. Где-то далеко у подножия хребта, там, где лежал небольшой городок Авелла, зажатый невысокой зеленой грядой как подковой, куда-то спешили машины и кипела какая-никакая жизнь, которую, конечно, нельзя было сравнить с бешеным ритмом шумного Неаполя. Витторио не любил суету и поэтому перебрался на эту виллу, расположенную вдали от грязи, шума и засветки городов, более пятнадцати лет назад. На это приобретение ушли почти что все деньги, накопленные им за долгие годы, однако он еще ни разу не пожалел о своем выборе. Это место очень нравилось и его жене – Адриане.

За спиной пожилого мужчины можно было разглядеть невысокий опрятный сарайчик, где стоял небольшой телескоп, купленный им на то, что осталось после приобретения виллы. Свой первый телескоп он собрал давным-давно из подаренного отцом на четырнадцатилетие набора. Это был примитивный крохотный рефрактор с непросветленной оптикой и картонной трубой, но как же было здорово собирать все это своими руками! Витторио до сих пор помнил тот восторг, когда впервые взглянул сквозь телескоп на низко висящую над полями Луну. Через несколько лет ему предстоял непростой выбор между астрономией и математикой. Он сделал ставку на царицу наук, но не расстался и с астрономией, переехав в США и занявшись, помимо всего прочего, задачами небесной механики и баллистики космических аппаратов. Долгие годы астероиды и кометы были лишь материальными точками в его расчетах, но приехав на родину и обосновавшись на уединенной вилле на склоне горы, Витторио решил, что тому мальчику с детским телескопом и горящими глазами пора вернуться.

Пять лет назад ушла Адриана, и он остался совсем один. Ритм его жизни давно устоялся – несколько дней в неделю он преподавал в университете, а оставшееся время проводил в своем кабинете-библиотеке или за наблюдениями. Прошлая ночь была чудесной – сильный ветер с моря унес пыль и смог, застоявшиеся в долине, и к вечеру стих. После часа ночи Луна зашла за горизонт и уже не мешала наблюдениям. Атмосфера была прозрачна, и Витторио решил изменить план, переключившись на свою программу наблюдения комет. Это были его излюбленные объекты. Его восхищала не только их красота, но и, в первую очередь, непредсказуемость их поведения. Долгие годы он создавал и развивал свою модель учета негравитационных сил, оказывающих влияние на движение этих небесных странниц. Дело в том, что активные кометы – это не просто каменно-ледяные глыбы, летящие вокруг Солнца, время от времени возмущаемые гравитацией планет. По сути, они обладают скрытыми естественными «реактивными двигателями», когда их летучие газы из внутренних полостей кометного ядра, как из сопла реактивного двигателя, выбрасываются в космос. Конечно, их влияние на траекторию полета кометы было вторичным, но все же им нельзя было пренебрегать при точном расчете орбиты. Для подобной работы требовалось большое число измерений положения кометы на небе. Витторио мог использовать измерения других обсерваторий, но ему было приятно осознавать и свою причастность не только к анализу измерений, но и к прямому наблюдению изучаемых им объектов. Помимо измерения положения на небе, он проводил целый комплексный анализ, доступный для его скромного тридцатишестисантиметрового телескопа: оценку блеска и пылепроизводительности, размер комы, длину и направление хвоста. Все эти данные Витторио скрупулезно заносил в свои электронные таблицы, добавляя к ним необходимую аннотацию. По сути, весь следующий за наблюдательной ночью день он отводил именно на эту скрупулезную и вдумчивую работу, которая, стоит сказать, доставляла ему истинное наслаждение и уносила от обычных мирских проблем и неурядиц.

Сегодня было воскресенье, и поэтому вчера Витторио позволил себе задержаться у телескопа намного дольше обычного, почти до самого рассвета. С годами он спал все меньше, поэтому даже после такой ночи просыпался не позднее восьми часов утра. Приведя себя в порядок, профессор садился за руль старенького красного автомобильчика и спускался в город за свежей выпечкой, газетами и последними новостями. А к полудню, когда в теплые месяцы солнце уже нещадно палило, – садился за обработку собранных за ночь данных. Все это продолжалось из года в год, так было и в этот воскресный день.