Предел Бортля

Профессор снова откинулся на спинку стула, положив руки на подлокотники и скрестил пальцы перед собой. Поднявшийся на улице ветер, проникая в комнату через приоткрытые низкие окна, все сильнее раскачивал многоцветную радугу, создавая сюрреалистическую картину. Скало вынашивал одну идею, которая уже неделю не давала ему покоя, и сейчас он наконец-то решился. Открыв почту, Витторио написал развернутый текст, куда включил результаты всех своих расчетов, и закончил его призывом присылать ему все имеющиеся измерения кометы C/2023 N1 для дальнейшего анализа. Свое послание он отправил в открытую кометную интернет-группу. И сам того еще не осознавая, перешел свой Рубикон.

* * *

28 августа 2023 года, 10:20 UTC+1, расстояние до кометы: 1.499 а. е.

Красно-белый мячик ритмично ударялся о стену, раз за разом точно отлетая в ловкие руки человека, развалившегося в кресле с закинутыми на стол ногами. Бум-бум-бум. Это продолжалось уже более получаса, но никто из подчиненных не решался не то чтобы что-то высказать, но даже чем-то случайно отвлечь самого Брендона Флетчера от его глубоких раздумий. Недоброжелатели, коих было подавляющее большинство, называли этого человека Скользким Угрем, и Брендону это даже нравилось. Невысокий и поджарый человек в кресле гордился тем, что уже давно победил в схватке с собственной совестью. Ее, по сути, больше не существовало, был лишь четкий расчет и острый нюх на потенциальные сенсации. Брендон любил поговаривать, что ему платят за то, что он не ждет у моря погоды, а создает и взращивает свои сенсации сам, не полагаясь на волю глупого слепого случая.

Пятнадцать лет назад он начал заниматься этим ремеслом в грязных портовых переулках Саутгемптона. Написанные им хлесткие разоблачающие статьи стали частыми гостями местной желтой прессы. У этой славы была и другая сторона медали – в тех же подворотнях, где Флетчер выискивал чьи-то темные и грязные секреты, его ловили и избивали те, про кого он так неосторожно писал. Разумеется, если им удавалось поймать. Привязавшаяся к Брендону еще тогда кличка «Скользкий угорь» достаточно точно описывала все его естество. Бум-бум-бум.

Время шло, Флетчера заметили в Лондоне, и теперь он писал уже о столичных делах. Ставки росли, росли и гонорары. От физических расправ Брендон мог отгородиться охранниками, и поле боя постепенно переместилось в залы судов. Журналист часто проигрывал, но это было неважно. О нем говорили, и в итоге он все равно оставался в плюсе. И вот под его началом уже целый отдел сотрудников, не чурающихся покопаться в чужом грязном белье. Его «шакалы», как он сам называл свой отряд, без устали рыли носом и приносили Брендону добытые сведения, из которых можно было приготовить новую сенсацию. А сам журналист незаметно для себя постепенно обленился и начал терять былую хватку. Сейчас Флетчер это понимал, об этом шептались за его спиной «шакалы», выжидая, когда смогут свалить своего босса и сами занять его кресло. Сырого материала, приносимого ему на блюдечке, было все больше, но с каждым разом его сенсации вызывали все меньший резонанс. Управляющие были недовольны. Брендону нужно было вновь доказать всем, в том числе и самому себе, что он не зря занимает эту должность. Бум-бум… Стук внезапно прекратился.

Не меняя своей позы, Флетчер отложил мячик и взял ноутбук. Каждый его день начинался с просмотра бессчетного числа писем. Помимо откровенного спама к нему приходило множество анонимок с адресов-однодневок, а также угроз и оскорблений, к которым он давно привык. Были письма и с предложением раскошелиться и выкупить чьи-то секреты. Разгребанием всего этого безумия он обычно занимался первые полдня. Несмотря на лето, за огромным панорамным окном в пол, из которого открывался потрясающий вид на центр Лондона, снова шел дождь. Небо над городом было по-осеннему серым.

Письма летели в корзину, а счетчик непрочитанной корреспонденции постепенно шел на убыль. До полуденного совещания оставалось еще немногим более часа. Одно из писем, которое Брендон машинально уже было почти отправил в корзину, привлекло его внимание. Это было сообщение не лично ему, а лишь рассылка астрономической кометной группы, на которую он подписался давным-давно. Интерес к астрономии начался у него в школе, когда он случайно нашел в мусорном ящике выброшенный кем-то красочный астрономический научно-популярный журнал. С этого момента он взахлеб читал все, что мог достать, не чураясь даже мелкого воровства. О собственном телескопе он мог только мечтать. Его мать работала на кухне одной из дешевых портовых столовых, а отец никогда не приходил из доков трезвым.