Пределы реформ. Министерство внутренних дел Российской империи в 1802-1881 годах

Опять же, в разгоревшейся вокруг городской реформы полемике мы можем наблюдать примечательный сюжет: II отделение и прочие «либеральные» чиновники, оппонировавшие программе МВД, оберегали ретроградные сословные привилегии, дабы уберечь от посягательств министерской власти более глобальный и важный принцип самоуправления. «Клану» министерских противников сопутствовал успех – им вполне удалось смягчить итоговый проект закона. Данный сюжет будет разыгран не раз и в последующие десятилетия: скажем, в том же духе в 80-е будут сорваны наиболее радикальные из планов Д. А. Толстого.

В социальной области МВД пришлось решать: поддержать, ликвидировать или преобразить систему традиционных сословий. Определение политического отношения к вопросу осложнялось, поскольку полным ходом проходили фундаментальные социальные и экономические преобразования. В результате развития экономики и эмансипации в городах уже появился небольшой, но вполне оформившийся пролетариат и даже предпринимательские группы, преодолевавшие традиционные сословные границы [Zelnik 1971; Лаверычев 1972:12–54]. Однако сторонникам министерской власти в правительстве и при дворе было привычнее оберегать сословные устои общества. Хотя контуры проводимой министерством после 1881 года политики льготных условий и вынужденного сохранения дворянства и в целом сословной системы были вполне определены и до этого времени, МВД колебалось между поддержкой традиционных сословий и их преобразованием[396]. Подобно наиболее яростному своему оппоненту М. Н. Каткову, Валуев желал сохранить сословное общество с доминирующим нобилитетом – но лишь в том случае, если дворяне сумеют выработать новое классовое сознание. Министерские руководители прекрасно сознавали экономические и политические издержки жесткой сословной системы, многие из них пытались способствовать социальной мобильности, поддерживая динамичные группы внутри сословий. При этом их всегда ограничивала собственная убежденность в незыблемости административно-полицейской власти и структурных рамок, сужавшая пространство для политического маневра. В результате их решения все отчетливее поддерживали традиционное охранительство и неподвижность общественного устройства.

В начавшуюся после Крымской войны эпоху приходилось ставить вопрос о последствиях появления и развития городского рабочего класса. Ведущие государственные деятели и публицисты желали бы избежать пролетаризации рабочих, считая именно их ответственными за европейские революционные потрясения 1848–1849 годов [Zelnik 1971: 69-118]. Необходимость четко определиться с политикой по рабочему вопросу вошла в повестку МВД в порядке очередного импульса социального переустройства вследствие освободительной реформы. Уже с конца 40-х годов в министерстве понимали необходимость повышения экономической продуктивности, и разработка проекта реформы велась задолго до Крымской войны. В николаевское царствование в МВД поднимался вопрос о выдаче рабочим в обязательном порядке трудовых книжек, предлагавшихся в качестве механизма контроля отношений работника с работодателем. Идеология «министерской власти» и официальной народности[397] – в частности, убеждение, что Россия вовсе не обязана копировать западные модели исторического развития, – благоприятствовали бюрократическому представлению о том, что Россия сумеет избежать пролетаризации городского рабочего класса, не сдерживая урбанизацию и рост промышленности, а при помощи испытанных временем методов государственного охранительства, то есть правительственным регулированием процессов [Zelnik 1971: 21–43, 80-118; Лаверычев 1972: 16–18].

К 1857 году в МВД была организована Отдельная следственная комиссия для разбора жалоб подмастерьев на обращение в петербуржских цехах[398], а в 1859-м – еще одна, под председательством А. Ф. Штакельберга, принявшаяся за изучение традиционного цехового устройства с прицелом на подготовку нового промышленного кодекса для все отраслей производства.

Труды комиссии Штакельберга и сформировали политику МВД по трудовому вопросу. Главными препятствиями производственного роста комиссия определила цеха и законы, ограничивавшие городскую экономику. Чиновники стремились способствовать большей социальной подвижности и свободной торговле, с одной