Predicaments of a Schoolgirl (ЛП)

Мои мышцы напрягаются, и я закрываю глаза, представляя себя в поле ромашек, делая цветочные короны с моими друзьями.

Но этот образ мгновенно исчезает, когда он говорит.

— Ты была очень непослушной сегодня утром, Вайлет, и я уверен, что ты запомнишь это наказание очень ясно. Возможно, ты больше никогда не захочешь плохо себя вести, — он говорит равномерно, и я чувствую, как его палка касается моей задницы.

Я инстинктивно вскакиваю от удивления, и он кладет ладонь на мое бедро, чтобы убедиться, что я остаюсь на месте.

— Расслабься. Это скоро закончится.

— Извините, сэр, — пищу я, когда его рука опирается на нижнюю часть моей спины.

Я чувствую, что он скользит немного к моей заднице, но так же, когда я думаю, что он собирается коснуться ее, он делает шаг назад.

По мне бегут мурашки, и я прикусываю губу, ожидая.

— Жаль, что я собираюсь наказать такую прекрасную задницу, дорогая, но прекрасные задницы всегда самые непослушные, — комментирует он.

Я слишком шокирована, чтобы ответить. Никогда не слышала, чтобы он так говорил.

Это было неуместным раньше, и я, честно, понятия не имею, смеяться, плакать или падать в обморок.

Я слышу, как он слегка хихикает, и я понимаю, что я громко хныкнула, и это звучало как стон, но это было просто удивление.

Я хочу похоронить себя.

Я жду первого шлепка, но вместо этого чувствую, как его палка касается моих бедер, затем скользит вверх, переворачивая мою юбку, и она оказывается над моей задницей. Мои глаза широко раскрываются.

— Эх, Вайлет. Это довольно милые трусики, — похоже, что это развлекает его.

Я не уверена, радоваться ли, что я надела мои сексуальные трусики сегодня, или жалеть, что я не ношу бабушкины труселя.

В любом случае, это унизительно, знать, что он смотрит прямо на мое дорогое нижнее белье из Victoria’s Secret*.

— Это действительно необходимо, сэр? — я собираюсь спросить, хочет ли он положить мою юбку обратно, как он ее находит своими длинными пальцами.

Вместо того, чтобы ответить, он скользит пальцем внутрь моих трусиков и тянет их вниз так, что они сползают и лежат у моих ног.

Я задыхаюсь и подпрыгиваю, но Мистер Томлинсон быстро толкает меня вниз.

Снова.

— Это совершенно необходимо. Я знаю, что это неудобно, но мне нужно, чтобы ты чувствовала то же самое, если я преподам тебе урок. Не двигайся, — говорит он серьезно, ни следа озорства в его тоне не осталось. Он просто делает свою работу.

Теперь моя голая задница в воздухе полностью подвергается ему. Меня никогда так не шлепали голой, даже сумасшедшая Мисс Уикхэм. Это было крайне унизительно, и я просто хотела превратиться в бабочку и улететь в Исландию.

Я слышу свист палки, летящей по воздуху, прежде чем она ударяет меня, и я прикусываю язык.

Все было не так уж и плохо. Я смогу с этим справиться.

— Теперь, дорогая, я хочу, чтобы ты считала для меня, как это делала с Мисс Уикхэм, — приказывает он и ждет, когда я заговорю.

— Один.

— После того, как ты посчитаешь, я хочу, чтобы ты говорила «спасибо», — говорит он, и я совершенно не могу подобрать слов.

Он делал так с другими девушками, которых наказал?

Но я быстро повиновалась. — Спасибо.

— Папочка, — добавляет он, и я почти падаю в обморок.

— Что? — у меня голова раскалывается. Я не просто услышала это слово из его рта. Он мой чертов учитель биологии.

— Называй меня папочкой после каждого удара, Вайлет. Давай, послушай меня.

— Но почему? Это так… сверхъестественно, — я прячу свое лицо в ладонях.

— Это для меня не странно. Да ладно, просто скажи это. Никто, кроме меня, не узнает, что ты меня так назвала, — обещает он и ждет, пока я повинуюсь.

— Папочка, — я тихонько шепчу и тотчас съеживаюсь. — О боже, я не могу этого сделать.

— Я всегда могу удвоить наказание, если ты…

— Нет! Нет! — прерываю я, зная, что я могу справиться с тем, чтобы сказать слово «папочка» больше, чем я могла бы справиться со ста шлепками.

Он снова шлепает меня и инструктирует:

— Малышка, скажи громче, чтобы я мог тебя слышать.

— Два. Спасибо, папочка, — я говорю и закрываю глаза. Я унижена. Я как будто мечтаю сдать тест по математике прямо сейчас.

Он продолжает шлепать меня, и я продолжаю считать и благодарить, к моему смущению.

Он, кажется, тяжело дышит через некоторое время, как будто просто упражняется. Но это действительно не так сложно… шлепать кого-то.

Мои ноги дрожат от дискомфорта, а зубы стиснуты.

Я задыхаюсь от болезненного удара и наконец говорю. — Пятьдесят. Спасибо, папочка.

— Немного громче, я тебя не расслышал, — говорит он резко и дает мне еще один. Моя задница просто в огне.

— Ай! Пятьдесят. Спасибо, папочка, — я кричу, и тогда он удовлетворен.

Вместо того, чтобы сказать мне, что я могу встать, он кладет палку обратно на стену и отпирает дверь.

— Сэр? — я нервно спрашиваю и пытаюсь скрыть слезы, которые текут по моему лицу. Я никогда раньше не плакала во время порки, и мне очень стыдно, что он заставил меня плакать.

— Для тебя папочка, юная леди, — он открывает дверь и ждет, когда я скажу то, что собиралась сказать.

— Папочка… можно мне теперь встать? — я сомневаюсь, но не двигаюсь с места.