Предисловие к жизни

— Я не люблю преферанса. Это не очень умный способ уничтожать время. Я с удовольствием смотрю на лес, на сопки, размышляю. В работе иногда не хватает времени на размышления о том, что видишь вокруг, что, собственно, не относится к самой работе.

Профессору чем-то понравился ответ. Шатаясь от бросков вагона, он подошел к Дубровину поближе.

— Вы правы. Я тоже не понимаю преферансистов. Интересно узнать, о чем вы размышляете?

— О размерах нашей страны. Вспомните путь из Москвы сюда и всю смену картин природы: Среднерусская равнина, горы Урала, сибирские поля и луга, крутые берега сурового Байкала. И вот теперь буйная тайга и мохнатые сопки. На месте какого-нибудь художника я нарисовал бы десятка три пейзажей, выставил их в ряд и написал: «Путешествие из Москвы во Владивосток». Каждый сразу почувствовал бы просторы!

Они беседовали, не замечая ритмичного перестука колес. Проскочили мост. Забавников высунулся из окна, поглядел назад и сказал:

— Мостик-то на этом километре еще даст хлопот! Оба устоя приподняты… Возьму на карандаш.

— Вечная мерзлота? — спросил, улыбаясь, Володя.

— Да, да, вечная мерзлота, можете не иронизировать. Вы еще меня вспомните, когда она вам отомстит за легкомысленное к ней отношение. А когда это случится, приезжайте ко мне на выучку.

— До вас далеко, а я не намерен уезжать с Дальнего Востока.

Володя так ответил, полагая, что профессор, как и все члены правительственной комиссии, приехал из Москвы. Слова его, хотя прямо и не отвечали на предложение, показывали полную незаинтересованность в пресловутой вечной мерзлоте. Забавников повернулся к окну с разочарованным видом и сказал:

— Уезжать с Дальнего Востока ни к чему. Я живу и работаю здесь.

Поезд подходил к станции. Забавников снова высунулся из окна и стал смотреть вперед. Лицо его просияло, он кому-то помахал рукой.

— Как раз на этой станции мой дом, моя лаборатория и все самое родное, — снова приветливо сказал Сергей Кузьмич Дубровину и, помахав опять кому-то в окно, пошел к выходу.

Володя видел из окна, как старик расцеловался с невысокой девушкой в белом платье. Едва он сошел со ступенек вниз, она почти прыгнула ему на шею. Девушке, видимо, пришлось быстро идти — лицо ее раскраснелось. Она обмахивалась широкополой соломенной шляпой и оживленно рассказывала что-то Сергею Кузьмичу. Забавников влюбленно смотрел на нее и улыбался.

Володя не без интереса наблюдал за ними, вернее, за ней. Неожиданное появление девушки безотчетно взволновало его. Впрочем, он находился в том возрасте, когда встреча почти с любой девушкой не оставляет равнодушным. А в ней все понравилось ему: пышные каштановые волосы, ловко перехваченные лентой; лицо, на котором быстро сменялось настроение — то оно улыбалось, то задумывалось: ровный загар на щеках; глаза — темные и любопытствующие, все замечающие вокруг; небольшая и тонкая фигурка в легком платье, трепетавшем от каждого движения; живость ее — она не стояла на месте и, рассказывая, то припадала к Сергею Кузьмичу, то отбегала от него.

Девушка заметила пристальный взгляд Володи. Лицо ее сразу изменилось, она сдвинула брови и презрительно выпятила пухлые губы. Вслед за этим она украдкой стала наблюдать — смотрит ли еще на нее незнакомый черноволосый парень с добродушным лицом и смелыми большими глазами?

Володя пожалел, что так быстро раздался свисток, девушка засуетилась, расцеловала Забавникова и начала подсаживать его в вагон. Профессор через минуту стоял рядом с Дубровиным у окна. На лице его было написано и огорчение от разлуки с девушкой, и радость, что он еще видит ее. Володя вздохнул: старику грустно оттого, что он расстается с ней ненадолго, а вот он, Володя, вообще ее больше не увидит.

— Как хочется с тобой поехать! Ну, возьми меня, отец!

— Я скоро вернусь! — ответил Сергей Кузьмич. Поезд тронулся.

Она все еще шла, не отставая от их окна. В тот момент, когда она, наконец, остановилась, глаза ее обратились к Володе, и он, не удержавшись, кивнул ей и улыбнулся. Она засмеялась и помахала шляпой неизвестно кому — отцу или ему, случайному попутчику отца.

Старик смотрел на дочь, пока ее не заслонили строения станции. И Володя тоже. Он с грустью размышлял: «В жизни чаще всего так и случается: желанные люди, может быть, самые желанные и нужные, появляются на мгновение, чтобы сразу пройти мимо, а какие-нибудь совсем ненужные и просто даже тягостные сопровождают вас долгие годы, иногда всю жизнь».

— Вот она какая, Шурочка моя, видели? — восторженно спросил Забавников.

Володя кивнул ему головой, будто и в самом деле ему было ясно, что́ хотел сказать Сергей Кузьмич.

НОЧНОЕ ПУТЕШЕСТВИЕ В ТАЙГЕ

Так бывает: время стремительно тащит тебя вперед, почти не давая опомниться, подумать, оглядеться, а воспоминания, почему-либо нагрянувшие вдруг, уводят назад в прошлое. И ты сидишь в странном оцепенении, не в силах пошевелиться, и ощущаешь, как горит и ноет затосковавшее сердце.

Воспоминания уводили в прошлое…