Предлунные

За спиной Саримель тянулась то ли крышка стола, то ли поверхность плиты – в полумраке трудно было понять. На ней стояли кастрюли и еще какая-то кухонная утварь, но на нее Панталекис не обращал внимания. В помещении стоял запах влаги и гниющего мяса, который невозможно было спутать ни с чем другим.

Саримель наконец перестала кашлять и показала на стоящую на плите кастрюлю. «Если хочешь есть – угощайся», – словно говорил ее жест. Затем ткнула пальцем в сторону двери.

Даниэль стиснул зубы. Теперь ему стало ясно, что ботинки были не только подарком, но и чем-то вроде намека. Женщина таким образом давала понять, что пора действовать самостоятельно.

– Ты не можешь меня просто так взять и вышвырнуть, – сказал он, с трудом сдерживая злость. – Я слишком слаб, мне нужно еще несколько дней, самое большее неделю. Когда наберусь сил – сам уйду. Слышишь, что я тебе говорю? Понимаешь хоть слово? Я сам уйду, я вовсе не хочу, чтобы ты постоянно со мной нянчилась, но мне нужно еще несколько дней!

Женщина непонимающе смотрела на него.

Панталекис сжал кулаки и снова их разжал, а потом вздохнул, пытаясь успокоиться. Не помогло.

– Тебе от меня так просто не избавиться, грязная корова, – прошипел он. – Если ты меня сейчас вышвырнешь, это будет равносильно тому, что ты меня убьешь. Слышишь?! Ты будешь повинна в моей смерти – ты этого хочешь?

Саримель не отвечала. Она выглядела очень старой, больной и истощенной, а во взгляде ее застыла немая покорность судьбе.

Даниэль дрожал от ярости и страха. «Она в самом деле хочет от меня избавиться, – билась в голове мысль. – Что мне теперь делать?» Ослабевшие мышцы левой ноги болели все сильнее, и ему пришлось схватиться за стену, чтобы не потерять равновесие.

– Ладно, – наконец сказал он. – Пойду, пожалуй. Но ты об этом пожалеешь.

Цепляясь за стены, он двинулся к выходу, который нашел не сразу – все-таки это жилище было ему незнакомо. Потом ему пришлось еще несколько минут повозиться с тяжелой зарешеченной дверью, пока та с мрачным скрежетом не открылась. Даниэль вышел на лестничную клетку, перегнулся через перила и в отчаянии застонал – ниже серпантином извивалась лестница. Сколько тут может быть этажей? Двадцать, тридцать? И никакого лифта – даже если нечто подобное тут и знают, то механизм давно уже заржавел. Он знал, что Саримель живет высоко – все-таки он видел из ее окна немалую часть города – но не думал, что настолько.

За его спиной послышался жуткий влажный кашель, как будто женщина пыталась выхаркать собственные легкие. Стиснув зубы, он начал спускаться, потея, шатаясь и иногда стеная от боли. И все это время он ждал, что Саримель осознает свою ошибку, догонит его и отведет обратно в квартиру.

Но она не догнала Даниэля, а сам он вскоре понял, что вернуться не сумеет – скорее он лишился бы чувств, чем поднялся наверх. Спускаться было легче, и он спускался, то всхлипывая, то проклиная бывшую опекуншу. От стен отражалось эхо от грохота металла под ногами. Дважды ему пришлось сесть и отдохнуть, трижды он едва не упал, скатившись по ступеням. В итоге до низу добрался основательно напуганный и со следами от слез на щеках.

Первое, что он увидел, выйдя из здания – пришпиленный к плитам площади скелет. Холодный ветер трепал порванный плащ и остатки седых волос. Слегка попятившись, Даниэль только теперь заметил еще одного человека, на этот раз вполне живого. Тот стоял на противоположной стороне площади и выглядел молодым и здоровым – даже чересчур молодым и здоровым для этих мест. Обрамлявшие продолговатое симпатичное лицо светло-каштановые волосы доходили до плеч, а просторная куртка сильно отличалась от лохмотьев, которые носила Саримель.

Даниэль не стал долго раздумывать.

– Помоги мне, пожалуйста, – заикаясь, пробормотал он, подходя к незнакомцу. По крайней мере, он надеялся, что говорит именно это – слишком мало слов он знал на странном языке чужаков. – Пожалуйста, помоги. Я болен.

Парень в замешательстве посмотрел на него, и на его лице отразилось чувство вины. А потом, внезапно перепугавшись, как будто у Даниэля выросли рога, он повернулся и убежал.

Панталекис обернулся. Через площадь, явно в их сторону, направлялась Саримель. Он улыбнулся, готовый принять ее извинения.

8

– Идем, покажу тебе, как отсюда выбраться, – сказала чернокожая женщина, смерти которой ждал Финнен. Она обращалась к мужчине, который только что со странным акцентом попросил его о помощи, и который, похоже, был родом сверху, из нормального мира. Во всяком случае, он не выглядел ни постаревшим, ни больным, как эти несчастные из прошлого.