Предлунные

Махамени Мехус присел, подметая пол полой шинели. В ноздри ему ударил резкий запах крови, сквозь который с немалым трудом пробивались другие запахи. Его похожий на картошку нос дрогнул, толстые губы раздвинулись, обнажив редкие желтоватые зубы. Махамени пошевелил челюстями, будто что-то пережевывая.

– Тут были еще двое, мужчина и женщина, – сказал он, когда его человеческий разум наконец справился с сигналами, передаваемыми нечеловеческими органами чувств. – Оба молодые.

– В Лунаполисе все молодые, – возразила Теллис, что не вполне соответствовало истине, поскольку сама она была старой. – Сними, пожалуйста, шинель. Измажешь ее в крови.

– Большая часть крови на постели, – пробормотал Махамени, но послушно снял шинель. Как и ожидала Теллис, рубашка его была уже не первой свежести, испачканная чем-то вроде остатков соуса и с большими пятнами от пота под мышками.

Молча повернувшись, она подошла к кровати и взглянула на мертвую женщину. Та лежала на животе, а ее черные волосы слиплись от уже запекшейся крови.

– Джайна Наруми, – сказала Теллис. – Это ее квартира. Соседка напротив увидела сегодня утром, что дверь приоткрыта, вошла и позвала. А поскольку никто не открыл, она пошла дальше, в глубь квартиры.

– И нашла ее.

– Ее, и этого тоже, – Теллис вздохнула, глядя на второе тело, покоившееся на полу и оплетенное серебристой проволокой.

– Это ведь сетка невидимости? – уважительно прошептал Махамени. Он был всего лишь сержантом, и изобретения видел только на снимках в газетах, а Теллис имела звание капитана и однажды даже расследовала ограбление Архива.

– Верно. Сетка действует непосредственно на разум, как будто каждый из этих маленьких узелков посылает сигнал «здесь ничего нет». Естественно, это весьма упрощенно, но суть примерно такова. А когда носитель сетки умирает, его тело остывает, исчезает энергия, обеспечивающая работу изобретения, и человек снова становится видимым.

Похвалившись своими знаниями, Теллис поправила рукава рубашки, свежевыстиранной и свежевыглаженной, с застегнутыми как положено манжетами. На каждом из них, как и на пряжке ремня, виднелась золотая змея, символ городской полиции.

С точки зрения одежды трудно было представить больший контраст, чем Махамени и Теллис, и тем не менее их объединяло нечто общее. Он был уродлив, а она стара, так что оба отличались от стандартного образа жителей Лунаполиса.

Женщина была обязана своим возрастом детективным талантам, благодаря которым Предлунные позволили ей пережить десять с лишним Скачков. Морщины и седые волосы вызывали у людей уважение, но нисколько не улучшали настроения Теллис, особенно когда она видела в зеркале собственное лицо. Махамени, в свою очередь, стал жертвой рассеянности матери, которая заплатила душеинженерам зверолюдей за совершенство органов чувств сына, забыв добавить хотя бы несколько тарсов в пользу красоты.

По иронии судьбы, убитая тоже была обезображена, в чем Теллис убедилась, перевернув ее на спину.

– Бедная женщина, – прошептала она, проводя пальцами по лицу мертвой. – Бедная женщина.

– Интересно, меня бы ты тоже пожалела, если бы я умер? – оскалился Махамени. – И тоже притронулась бы? Так как? Не сейчас, а после смерти, когда я был бы синий и холодный?

Ей знаком был этот его тон, вроде бы шутливый, но все же не совсем, будто Махамени, имея алиби в облике иронии, хотел сказать нечто большее.

Она холодно взглянула на него серыми глазами.

– Твои замечания неуместны. Предлагаю от них воздержаться и заняться делом.

– Прошу прощения, – пробормотал он, прячась, словно улитка в скорлупу. Обида промелькнула на его лице столь быстро, что Теллис едва успела ее заметить. – Все хорошо, да? Это была шутка, понимаешь? Глупая шутка.

– Шутка, – послушно подтвердила она. – А теперь скажи мне, сумел бы ты по запаху опознать тех двоих, что тут побывали.

– Само собой, – усердно кивнул он.

Увы, она ему поверила. Правда, они работали вместе всего неделю, но, судя по тому, что она слышала, Махамени в самом деле был достаточно хорош, чтобы с этим справиться. А это могло… многое осложнить.

Она вздохнула, глядя на мертвого парня в сетке невидимости. Арт-киллер или обычный убийца? Первые были невероятно умелыми и опытными. Для них не существовало стены, на которую они не могли бы взобраться, ни замка, которого они не могли бы открыть. Чем лучше была охрана у жертвы, тем большее удовлетворение им приносила ее ликвидация. Они в буквальном смысле искали непростых вызовов – если кто-то публично похвалялся, насколько надежны его телохранители и насколько крепки решетки в окнах, не стоило сомневаться, что рано или поздно явится кто-то, чтобы его убить, даже если на нем не было никакой вины.