Предначертанная Грону

Иногда она перекидывала ногу через его бедра и садилась на него, а иногда тянула его на себя. Они ублажали друг друга руками и губами. А однажды она обвила его руками за шею и подпрыгнула, чтобы обхватить ногами за талию, вынудив его подхватить ее и удерживать на весу. Она указала на дерево и намекнула на близость, подав знак, который он ни с чем не перепутает.

По мнению Грона, они были обеспечены всем необходимым и блаженно счастливы. Это была та жизнь, о которой он мечтал. Они были в безопасности, счастливые, сытые и выспавшиеся, каждый день проводя на солнце и вдыхая свежий воздух. Никто не вмешивался, не бросал ему вызов, не задавал вопросов о том, что у них с Рут, или как он вел себя с ней, и не пытался встать между ними. Наконец-то ему хватало смелости говорить родителям, что они ошибались, предлагая ему поступить так или иначе, вместо того, чтобы позволить жить собственным умом. К тому же между ним и Рут не было никакого недопонимания, способного поссорить их друг с другом.

За исключением одного случая, когда Рут заболела и не хотела, чтобы ее трогали. Весь день она пролежала на площадке под своим матерчатым покрывалом, бледная и очень раздраженная. Его мать поставила диагноз, — у Рут, скорее всего, начался период кровотечений, но Рут не позволяла ему прикасаться к ней на протяжении многих дней, а не день или два, как предсказывала Грила. Грон не находил себе места от беспокойства, но он следил за тем, чтобы у нее всегда было вдоволь еды и водяных плодов.

Когда он решил, что все это слишком затянулось и что-то не так, он попытался стянуть с нее ткань, чтобы проверить состояние ее тела, но она крепко ухватилась за нее и стала сопротивляться. Хорошо. Он двинулся, намереваясь поднять ее, ткань и все остальное, чтобы спустить вниз и позволить его матери осмотреть ее, но она оттолкнула его, что-то сердито сказав. Он заскулил, чувствуя себя беспомощным и отвергнутым, и она, по-видимому, сжалившись над ним, потянулась к его руке, прижала ее к своим губам и дернула на себя, чтобы он лег позади нее.

Когда прошло больше дней, чем у него было пальцев на одной руке, она поправилась и с нежностью во взгляде подошла к нему, чтобы загладить свою вину, так что после этого он почувствовал себя лучше.

Они больше не видели Тройи и ничего не слышали о Крану. Грон не сказал родителям, что видел Тройи. Они знали, что Крану будет искать Королеву, и только сильнее бы распереживались, узнав, что Тройи был готов позволить ему пойти на это в одиночку. По прошествии нескольких дней, на протяжении которых его отношения с Рут окрепли, а его старший брат больше не создавал ему неприятностей, Грон тоже начал беспокоиться. Не до такой степени, чтобы жалеть о том, что не поделился с ним Рут или не принял его в свое племя, но он попросил Богиню помочь Крану найти Королеву, которая бы взяла его под свой контроль и приструнила, и чтобы он был доволен своей новой жизнью. Не в характере Грона было желать, чтобы Крану остался один и сошел с ума в дикой местности.

Грон был убежден, что их беды закончились. Он шел пружинистым шагом и не мог припомнить, чтобы когда-нибудь был счастливее. Он давно перестал думать о Рут как о инопланетянке, но, возможно, в этом заключалась его ошибка, ведь тогда он бы оставался начеку. Жизнь с Рут была легкой и безмятежной, но он должен был помнить, что жизнь с инопланетной Королевой имела свои нюансы. Она не принадлежала его виду, они оба были похищены другим народом, который отличался от них еще больше. Ему не следовало забывать о тех зеленых существах.

Он вспомнил о них только после того, как однажды у него забрали Рут.

Они забрели вглубь леса, отойдя на приличное расстояние от деревни, чтобы искупаться и собрать еду. Это было очередное игривое утро, в которое Рут потребовалось время на то, чтобы подразнить Грона в пруду, который он для нее нашел, ведь он притворился, что не хочет заходить в воду. Грон научился не обращать внимания на то, что его шерсть намокала. Дни становились все теплее, и прохладная вода казалась приятной. Кроме того, он не мог избежать купания, когда этого хотела Рут, он понимал, что сопротивление бесполезно. В такие дни он присоединялся к ней только после символической битвы, а затем настаивал, чтобы она помыла его хвост и позволила ему омыть ее спину.

Они забрели еще дальше, не наметив на этот день никаких важных дел, кроме исследований окрестностей, стараясь не приближаться к территории Грасты и не выходить за границы той территории, которую обозначила для них Грила. Грон шел чуть впереди, держа ухо востро, прислушиваясь к движениям Рут позади него, поэтому сразу уловил, когда она резко остановилась, испуганно ахнув. Обернувшись убедиться, что она не наступила на что-нибудь и не ушибла ногу, он увидел, как она лихорадочно озирается по сторонам. Он подошел к ней, обеспокоенный, и она крепко схватила его за руку, указывая в сторону леса и что-то шепча.