Предостережение братьев Гримм

Алекс сидела возле постели бабушки, держа её за руку. Спящая Фея-крёстная выглядела такой безмятежной, словно с ней ничего не случилось. Но Алекс знала, что бабушка хорошо умеет скрывать свои истинные чувства за внешним спокойствием и не выдаст их даже во сне. Чутьё подсказывало Алекс, что дело плохо.

– Вы мне скажете, что с ней такое? Или я сама, как всегда, должна догадаться? – спросила Алекс.

Эмеральда и Матушка Гусыня сидели с другой стороны постели и молчали. В комнате были и Фрогги с Красной Шапочкой: стоя у изножья кровати, они пытались придумать, как утешить Алекс. Эта неделя для всех выдалась невероятно тяжёлой.

– В последнее время твоя бабушка чувствовала себя очень уставшей, – наконец заговорила Матушка Гусыня. – Она просила меня никому об этом не говорить, а сегодня она не проснулась.

– Я тоже узнала об этом только сейчас, Алекс. Она ото всех скрывала свою болезнь.

– Что значит – чувствовала себя уставшей? – раздражённо переспросила Алекс. – Ей просто надо отдохнуть? Её можно как-нибудь разбудить? Или… или она…

Алекс не могла выговорить это страшное слово.

– Боюсь, мы ничего не можем сделать, – произнесла Матушка Гусыня.

– Получается, она умирает, – сказала Алекс. – Если это и правда так, почему вы мне не говорите?

Эмеральда тяжко вздохнула.

– Да, мы думаем, что Фея-крёстная умирает.

После этих слов у Алекс по щекам покатились слёзы. Конечно, она понимала, что рано или поздно бабушка её покинет, но ей не приходило в голову, что это случится так скоро.

– Алекс, мне так жаль, – проговорила Шапочка.

– Если мы можем тебе как-то помочь, ты скажи, – предложил Фрогги.

Но Алекс ничего не сказала. Разве тут поможешь? Утешить её могло лишь пробуждение бабушки.

– Я даже года здесь не прожила, – глотая слёзы, выдавила Алекс. – Из родных у меня осталась только бабушка. Я не понимаю, почему так случилось…

Матушка Гусыня подумала, что если объяснить это Алекс, то она немного успокоится.

– Твоя бабушка прожила очень долгую жизнь, Алекс. Не покладая рук она работала на благо сказочного мира. Она знала, что не будет жить вечно, и последние лет двести искала себе преемницу, которая сможет продолжить её дело. За эти годы у Феи-крёстной было много учеников, но ни один из них не оправдал её ожиданий. И только ты справилась и доказала, что сумеешь сохранить и продолжить её наследие. Зная это, она позволила своей душе уйти на покой.

Однако Алекс от этих слов стало только хуже.

– Выходит, это я виновата. Если бы я не осталась в Стране сказок и не вступила в Совет фей, бабушка по-прежнему искала бы себе преемника и не лежала бы сейчас постели, умирая. Я всё равно что убиваю её.

– Господи боже, нет! – воскликнула Матушка Гусыня. – Наоборот, ты её спасаешь. Благодаря тебе она теперь вольна покинуть наш мир. Каждое живое существо имеет на это право, когда приходит время.

Алекс было тяжело это слышать. Знай она, что каждый усвоенный урок, каждое пройденное испытание приближают бабушку к кончине, то бросила бы все занятия не задумываясь ни на секунду. Однако Алекс понимала, что бабушке бы не понравилось, если бы она так поступила.

– Сколько ей осталось? – спросила девочка. – Она проснётся, прежде чем совсем уйдёт?

– Сложно сказать, – покачала головой Эмеральда. – Но надежда есть всегда. Она даже может поправиться и прожить ещё сотню лет – всё зависит от того, сколько в ней осталось магических сил. Но, судя по тому, что она рассказала Матушке Гусыне, это вряд ли произойдёт.

– Вот почему Фрогги снова принял лягушачье обличье, – догадалась Алекс. – Раз она умирает, то перестаёт действовать и её волшебство, поэтому многие недавние заклинания будут постепенно терять силу.

– Верно, – кивнула Эмеральда. – И наша задача – сберечь её наследие и убедиться, что волшебство не покинет этот мир.

Алекс нежно коснулась ладонью бабушкиной щеки. Какая же у неё удивительная бабушка! Наверняка в ней ещё осталось хоть сколько-то волшебных сил.

– Фрогги, я с радостью превращу тебя в человека, – сказала Алекс. – Может, получится не с первой попытки, но, думаю, я справлюсь.

Фрогги был благодарен Алекс, что она проявила участие, хоть и самой ей было сейчас нелегко, однако его ответ удивил всех.

– Нет, не нужно. Шапочка, дорогая моя, надеюсь, ты поймёшь, но после долгих размышлений я решил остаться в обличье лягушки.

Все были потрясены до глубины души, особенно Шапочка.

– Что? Как ты до этого додумался? – спросила она.

– Сколько бы раз я ни становился человеком, я всё равно превращаюсь в лягушку, – объяснил Фрогги. – Мне кажется, это неспроста. И хоть я не подаю виду, но каждое превращение тяжелее предыдущего. С каждым разом мне всё сложнее заново учиться нормально ходить, есть да и просто жить как человек. Уж лучше всегда пребывать в одном обличье, и, похоже, мне суждено быть лягушкой.

Шапочка изо всех сил старалась перенести эту новость стоически, но, поскольку она совсем недавно лишилась ещё и трона, самообладание её подвело.