Предпоследний Декамерон, или Сказки морового поветрия

Но в то время в районе (он у нас называется Кировский) периодически пропадали маленькие девочки лет пяти-семи. Их находили потом зверски задушенными и… ну, вы понимаете… – в разных подвалах. Убийцу найти не могли. Когда пропала очередная жертва, жившая неподалеку от НИИ, молодой старательный участковый принялся обходить квартиры в своем квартале – на предмет «не видел ли кто чего-нибудь подозрительного». И дошел он в своем обходе до только что построенного и заселенного ведомственного дома, где получили совершенно новые квартиры сотрудники НИИ – и тот самый «пострадавший» дедушкин коллега среди них. Зайдя к нему в квартиру, участковый застал хозяина за циклевкой паркета. Он удивился про себя: зачем циклевать паркет в новом образцовом доме, где паркет только что постелили? Закрались смутные подозрения – и милиционер вернулся под каким-то предлогом. В комнате висели дорогие старинные иконы – хозяин объяснил, что достались от бабушки, красивые предметы старины, очень украшают стену… За одну из икон участковый и ухитрился спрятать «жучок»… И уже буквально тем вечером преступника взяли: оказалось, он перед этими иконами по ночам каялся в том, что убивал девочек, – не мог, дескать, победить порочную страсть… Он сразу во всем сознался (а паркет циклевал – чтобы избавиться от следов смытой крови), был осужден на пожизненное…

Всю жизнь до самой смерти дедушка переживал: «Я ведь ему каждое утро, когда здоровались, пожимал руку! Кто же мог знать, что он такое чудовище!».

Никто, кроме кота…

– Маша, я же всех просила… – с тоской прошептала Корлева. – Вчера еще… У меня – дети! Я специально хотела сегодня о животных, доброе что-нибудь… А вы оба – как нарочно!

– Обстановка располагает, – без улыбки ответил Борис.

– Да хва-атит, мама! – прогудела вдруг девочка. – Мы с Лилькой из углового дома фильм недавно смотрели – там целых шесть девочек зомби убил… На кладбище… И ничего…

– Да… уже ничего, – согласился Станислав. – Давайте лучше я. Приходилось мне, как вы уже знаете, репетиторствовать…

История третья, рассказанная бывшим репетитором Станиславом, о попугае, с которым страшно было находиться в одной комнате.

Был у меня когда-то ученик Женя, которому я помогал когда-то готовиться к ЕГЭ – сейчас это, наверное, не мальчик, а взрослый молодой мужчина, но я помню его семнадцатилетним юношей. У него были родители, которых я почти не видел – они все время работали – и очень старенький прадедушка, лет, кажется, под сто, который лежал в маленькой комнате и уже не вставал. Квартира, в которой все жили, была огромная – пять или даже шесть комнат; похоже, купили и объединили пол-этажа.

И еще держали они попугая по имени Гриша. Это была очень крупная и красивая птица: иссиня-серое тело, ярко-синий хвост, и хохолок на голове такого же цвета. Попугай умел говорить и летал по квартире свободно. В свою всегда открытую клетку он запрыгивал только спать, клевать корм и справлять естественные надобности. Честно говоря, я никогда особенно не любил попугаев, особенно говорящих: это бездумное передразнивание людей меня раздражало. Но я всегда был (и, кажется, до сих пор) уверен, что птицы (исключая воронов) – довольно глупые создания, и уж тем более, никогда не сомневался, что попугаи просто повторяют слова людей как набор звуков, не вкладывая никакого смысла, потому что особого разума и уж точно – абстрактного мышления не имеют.

Но вот этот Гриша… Странно признаться, но мне было неуютно, если не сказать страшно находиться с ним иногда в одной комнате. А он, как назло, считал Женю своим главным хозяином и все время старался находиться рядом с ним. Когда шел урок, попугай всегда молчал, словно понимая, что мешать нельзя, но, когда мы в перерыве пили кофе, он садился на спинку стула на кухне и по силам «принимал участие в разговоре» – и тут у меня по-настоящему бежали мурашки по спине.

Однажды разговор зашел о стареньком парализованном прадедушке – я что-то такое сказал, что хорошо, дескать, ему в семье… И вдруг попугай наклонил голову и с особой, ироничной интонацией, делают все, кто, наушничая, передает какую-либо конкретную гадость, изрек: «Квар-ртир-ра пр-ропадал-ла!». Мне стало не по себе, Женя смутился. Стали дальше говорить о прадедушке – о том, что он был коммунистом, и теперь не очень-то любит своего внука (Жениного папу) за то, что у того бизнес, называет его всякими плохими словами… И тут Гриша подсказывает: «Бур-ржу-уйский выр-родок…». Создавалось полное впечатление, что он полностью, до тонкостей, понимает разговор и сознательно, на равных, участвует!

Когда он однажды встретил меня в прихожей словом «Припёр-р-ся!» – я уже был не очень удивлен – а Женя густо покраснел. Я, конечно, понимаю, что никто не любит дополнительные занятия, но всё-таки…