Предпоследний выход

– Вот мы давеча о силе разума размышляли. А она эдакой лесенкой копится. В ранешние времена как дома строили? Находили высокие деревья, чтобы спилить их, да срубить из них избу. Так ведь? Пока изба стареет, новые деревья вырастают. Старая изба сгнивает, а новая строится из вновь выросших деревьев. И так, одно поколение изб следует за другим поколением, а одно поколение выросших и спиленных деревьев следует за другим поколением деревьев. Разумно, правда? Полный оборот жизни людей и домов в природе. Вполне разумно. При всём при том, не приходило в голову людям намерение новые породы деревьев вывести. Таких, чтобы из них сразу дом вырастал. А это ведь ещё более разумно, правда? Вот нынче и настала таковая пора. Саженцы, что видел ты, они и есть избы. Хочешь, дам один? Посадишь там у себя в «Цивесе»… только, боюсь, не приживётся.

– Не приживётся. У нас сила разума в другую сторону пошла.

– Да. Разошлись мы, разошлись. И совершенно окончательно. И сейчас разойдёмся. Ты туда, я туда.

Любомир Надеевич согласился и настроился на новую прогулку да на новое размышление. О выборе пути для роста силы разума. А Вамнам поспешил к Вамварьке.

Ятина не отпускали размышления об изображениях. Действительно, изображения главенствуют в обиходе «продвинутого» человечества. Дошло ведь до того, что и сам человек подменил себя изображением. Он ведь постоянно что-то изображает, скрывая собственно себя под личиной этого выбранного изображения. И так называемое, разделение труда тому особо способствует. Человек заменяет собственно себя неким сторонним знатоком и последователем определённого ремесла.

«А здесь нет выделенных ремёсел. Все умеют делать всё, что необходимо для беспечного бытования. Оттого они свободны от выбора любого рода внешней личины. Они остаются сами собой, какие есть.

Глава 33. Великий переход 2

Вамварька пытала Вамнама о его впечатлениях, касаемо Гужидеи. До того, недельку-другую она к нему не приставала. И он не поспешал рассказывать про «Цивэс». Решил, пусть мысль устоится. А теперь, как говорится, настал час.

– Всё понял там?

– Всё понять нельзя. А представление сложилось.

«Хорошие люди есть», – вспомнил Вамнам оценку тамошнего общества. А усвоенные впечатления, складно обработанные и возведённые до произведения словесного искусства, устоявшиеся и нарочно удерживаемые в голове, чтобы подробно подать их именно Вамварьке, остались меж клетками головного мозга. И он сказал:

– Ступай.

– Хи. Таким я и предполагала твой ответ. В смысле, коротким, состоящим из одного слова, – Вамварька ласково оглянула своего опекуна, и столь же кратко высказала своё решение:

– Пойду.

Вамнам, облегчённо вздохнул, видимо удовлетворяясь тем, что необходимость в художественных подробностях отпала. И вознамерился заговорить больше об условиях перехода.

– Любомир проводит, – опередила она мысли Вамнама. – А потом? Потом… не знаю, лишишься ты ученика только на время или навсегда.

Тут и явился Любомир Надеевич.

– Вамварька собралась идти в Цивэс, то есть в Гужидею, – сказал учитель. – Что ты на это скажешь?

– Я провожу, – не задумываясь, ответил тот.

Вамварька хихикнула и отвернулась от обоих мужчин, оглядываясь на них.

– Схожу вещи готовить, – сказала она и исчезла из виду.

– Вот, Любомир, видишь, как судьба тебя балует. Что за вещички она задумала прихватить? – Вамнам испытующим взглядом пронзил глаза ученика.

– Мало ли. Женщина ведь.

– Угу. А я знаю. Шкурку рысью, добытую тобой.

Действительно. Вскоре Вамварька явилась. С рысьей шкуркой. Сухой и мягкой. А рядом с ней возникли Никола-Нидвора с Домохатой. И с новыми бахотнями. Мягкими и пушистыми.

Плотики загрузили дополнительно раздобытыми тут необходимыми вещами, кои не водятся на Севере.

– Они вместо Медозы, столько же весят, – буркнул Никола-Нидвора и тотчас изготовился спасаться от супруги. Та кинулась на него, чтобы отдубасить за свою подружку.

Подошёл Вамнам. Тепло обнялся со всеми одинаково, дабы не показывать особого чувства ко вновь образовавшейся парочке. Но Вамварька всё равно всплакнула. Так, по-доброму всплакнула, умильно улыбаясь.

До Дальнего Севера шли без приключений. Как нам не жаль. Ни тебе рыси, ни медведя, ни иного хищника. Только комары. Бывало – тучами. Лето на носу. Комарщина набухает с каждым днём. Но и полегло кровопивцев немало.

Навстречу явилась Медоза, а с ней и «поганые», всем бесчисленным семейством, и Прошловодные, с гурьбой детишек, мал мала меньше. А другие соседи, остальные, вообще старики, никуда не ходят, песни поют.

Только создалась радостная встреча, так сразу и печальное прощание совершилось. Весь небольшой кусочек Дальнего Севера, состоящий из дюжины семейств, разбросанных по часу ходьбы друг от дружки, вокруг храма с забывчивым батюшкой, собрался на обширной поляне, или, как говорится, алоди, возле жилища стариков. Чтоб им так никуда и не ходить. Собрали пышный стол с яствами и питиём. Посидели. Песни попели.