Предпоследний выход

– Да, – вливается в его мысль иждивенец и средовик, – занятие творчеством не заменяет вещи их изображениями. Это главное. Тут нет подделки. Подлинник остаётся сам по себе, а изображение представляет новый образ как таковой. Причём, художник создаёт новый, доселе небывалый образ, волнуясь и переживая. А те, кто воспринимают его, зрители, тоже ведь переживают да волнуются. Они как бы находятся в сотворчестве с художником. – Ятин вспомнил размышления о сути изображений там, в «Дикарии». Сначала улыбнулся, а затем потупил взор.

– Угу, – просто женщина будто продолжает общую мысль, – изобразительное искусство, да, оно творчество. А изображения вещей? Какое уж тут искусство? Они лишь подменяют вещи собой.

– Изображения вещей у нас и выглядят нашей средой обитания, – уточняет Ятин, усвоивший, что такое изображения вещей, себя, собственного поведения. И добавил:

– А подлинные вещи тут не обязательны. Как, впрочем, и люди. Царство подделок.

– Но изображения прекрасны! – Восклицает искусник, – Пусть они, как вы смело выразились, и составляют царство подделок. Стало быть, они тоже искусство. Не отрицаю, это искусство ремесленное, но оно весьма высокого достоинства. Подделки ведь тоже бывают весьма хороши.

Вамварька вздохнула.

– Поди теперь и пойми, – сказала она, – что есть что.

– А моя обязанность… – вклинился в толк ладонеглядка… – изображать каждого из вас, на каком бы удалении вы не находились. Простите, невольно вышло, будто бы вы тоже вещи.

– Нет, у тебя совсем не то. Ты передаёшь изображения людей, какие они есть. И принимаешь. Но самих-то нас никто не смеет подменить да обезвеществить… – заявляет Без-Порожный. Вот мы. Настоящие.

Вамварька оглядывает собеседников, затем охватывает глазами весь внутренний объём здания, заполненного общеньями иными, и слегка хихикает.

– Как знать. Мало ли что изобретёт послушная наука. Может и, по вашему образному замечанию, обезвеществить. Ну, упрятать куда-нибудь, а взамен выпустить изображения, ничем не отличающиеся от подлинника. А нам только и придётся обманываться.

– Ну, не пугайте, не пугайте, барышня, – Данислав Всеволодович поёрзал на сидении и попрыгал на нём. – пока вроде всё тут естественно-материальное, – и тоже слегка хихикнул.

– Вообще, науке доступно изготовить и изображение самих ощущений, – Любомир Надеевич тоже проверил то ли действительность сидения под ним, то ли действительность себя самого. – Изображения ощущений твёрдости, мягкости, колкости, вообще каких угодно осязаний.

– И в том числе произведений искусства, с которых мы начали беседу?! – Воскликнул знаменитый художник. – Искусства нет, а взамен получайте их ощущения.

– Почему бы и не так? – Сказала Вамварька, – Вы ведь, художники, тоже своего рода изобразители. Изобразители ощущений. Собственных. И передаёте их другим.

– Хе-хе, – ладонеглядка ярко вспыхнула, – эдак вы договоритесь о неотличимости искусства от науки.

– Более того, – Без-Порожный пригорюнился, – наука вообще может вытеснить искусство, послать его к чёртовой бабушке.

И, не останавливая речи, знаменитый художник опроверг своё же высказывание.

– Да нет. Скорее искусство воспользуется достижениями науки да такое насоздаёт, что не снилось и в моих собственных грёзополотнах! Так было всегда. Во все времена искусство использовало науку в своих целях. Одного зодчества достаточно видеть воочию. Сколько там научных достижений! А звуковое искусство, а живопись, а лицедейство! Всюду имеют место передовые достижения науки. Нет, ей за нами не угнаться. Определённо не угнаться.

– Бедные люди. – Ладонеглядка погас.

– Угу, бедные мы, бедные. – Подтвердила просто женщина, – Эти вездесущие изобразители, что хотят делать с нами, то и делают. Благо, скучать не дают.

– На то и есть среда обитания, – вымолвил средовик, – она всегда воздействует с наибольшей силой, изысканно давит на человека. И делает его таким или сяким. А человек соглашается. Если среда – сплошь изображения, а иначе говоря, подделка, то и обитатели таковы.

– Выходит, надо выбирать собственную среду для изысканного давления на себя. Для возделывания себя, – сказала Вамварька, – делать выбор в наших силах. Воля всегда при нас.

– Не скажите. Не всякая уготованная среда дозволяет выпускать из себя своих обитателей куда-то вне. У неё тоже есть воля. И ревность. – Данислав Всеволодович призадумался и, пожалуй, надолго умолк.

Остальные тоже не хотели продолжать голосовое общение. Просто сидели, поглядывали друг на друга и ухмылялись. «Среда не дозволяет выпускать из себя своих обитателей», – эхом проносилось в их сознании.

Глава 41. Рубеж