Предпоследний выход

Пару осьмушек едут, а событий маловато: солнце скрылось в восточной половине земли. Как ему и положено. Небесные искусственные спутники не подают тревожных знаков, потому что видят Вамварьку с Ятиным «своими». Пока всё идёт неплохо.

А вот и ледяной хребет, означающий границу. Сани сбавили ход и остановились у маленькой избоки. У сторожки. Путешественников никто не поджидал. Однако в окошке виднелся человек. Беглецы, завидев его, одновременно ахнули. Сперва от неожиданности, потом от радости. Человеком оказался Вамнам. Он выдвинулся из домика и, стоя в дверях, без слов пригласил их туда, внутрь. В избушке был ещё один человек. На кровати. Завёрнутый в медвежью шкуру. Тоже знакомый нам. Проводник. Он будто бы спал. Но при появлении гостей, – мигом встрепенулся, протёр глаза и спросил:

– Попьём горяченького?

– Угу, – сказал Вамнам, затворяя дверь, – ты полежи, я сам.

И обратился к старым знакомцам:

– Оба решили удрать?

– Мы вроде бы привязались друг к другу. – Ответила Вамварька. – Оба станем учиться у тебя.

– Учиться? Нет. Любомиру учитель в виде человека стал ненужным. Правильнее сказать, человек в виде учителя. Природа стала ему учителем. И опекуном. И податлива она. Любит его. И давно ждала. А я-то был, оказывается, у него как бы проводником.

Завёрнутый в медвежью шкуру, здешний проводник пошевелился и приподнялся на локте, одновременно приподняв брови в знак недоумения. Затем снова улёгся. Поудобнее.

Ятин не знал что ответить, и уставился на одежду Вамнама.

– Это и есть вещица, что подиковиннее?

– Она.

– Ловко сидит.

– Ещё бы. Прямо по мне сшита.

– Да. Именно по тебе, а не отдельно от тебя. Оно видно.

– И ты научишься такое выращивать. А потом других научишь. Станешь тоже проводником, но уже между мной и народом. Хе-хе.

Они обнялись и похлопали друг друга по плечам.

– Да. Проводником. А здешних проводников не поприбавилось, – сказал Любомир, пытаясь найти взглядом ещё кого-нибудь.

– А их тут вообще нет, – сказал проводник, снова привставая на локте.

– Как? А вы?

– Я здесь просто живу. В ссылке.

– И без творческой деятельности. – Ятин припомнил прежний разговор.

– Отчего же? Вот пишу памятки любопытные о прошлых приключениях, – бывший проводник показывает на толстую кипу берёсты, лежащей на столе.

– А что это? – Любомир Надеевич недоумевает.

– Вамнам принёс. На, говорит, тебе письменные принадлежности. Поскольку, говорит, памяти у вашего племени никакой нет. Кору и вострые палочки. Я и поцарапываю. Письменность пока не позабыл.

Вамварька с пытливостью обозрела показанные предметы.

– Здорово, – сказала она. – Увлекательное занятие.

– Угу. Посплю, попишу, опять посплю. И опять попишу. Медвежью шкуру тоже Вамнам принёс. Удобная.

Ятин не забыл спросить о главном.

– Действительно проводников нет?

– Нет, – вступил в разговор Вамнам. – Ты вроде бы смекалистый, а простого не понял. Их всех уволили. Граница-то закрыта.

Ага, – подтвердил бывший проводник, – я и есть уволенный. Совсем вольный. Ссыльный.

– Угу. Ну тогда пойдём сами, что ли?

– Сами. Да, сами. – Бывший проводник встал, отодвинул Вамнама от стола и заварил местную траву. – Вот. Попьёте, и вперёд. Этот человек дорогу знает, – он указал на Ятина, – прошлый раз ходил со мной. Все пути запомнил. Запомнил, а?

Любомир Надеевич покивал головой вверх-вниз, а затем влево-вправо.

– Сами пути запомнить невозможно. А вот как они прокладываются, это знание запало. Их ведь пробивает вода. Зная воду, чувствуя её в себе, поддаваясь ей, можно отыскать правильный путь. Как говорил мой приятель Никола-Нидвора, вода на то и вода, что она водит. И всегда приводит.

– Во, – сказал проводник, – верно заметил. Мне бы тоже надо было чуточку изменить название своего призвания и своей деятельности. Проводник-то я проводник, но с ударением не на звук «и», а на звук «о». Проводник. Однако поздно уже. Уволен. Вода моих знаний испарилась.

Вамнам ухмыльнулся и сказал:

– Ничего, ничего. Я тоже могу подсобить. Только что ведь оттуда. Прошёл. Были, правда, и препятствия, и собственные ошибки. Но пробрался благополучно. Теперь все трое и пойдём в Дикарию. Они вперёд, я назад. Хе-хе. Я ведь шёл сюда, чтоб с ними встретиться да побыть вместе. А поскольку им как беглецам путь обратно заказан, все пойдём к нам.

Тем временем, перебежчиков всё-таки засекли со спутника. Наверное, был ещё некий тайный знак, не предусмотренный ловким Любомиром Надеевичем. И появился самолётик с вооружёнными пограничниками. Быстро. Выскочили ратники и стали приближаться на встроенных в ноги самокатах. Настоящие или изображения, – не угадать. И не всё ли равно?

– Придётся без пития обойтись, – сказал Вамнам, и подпихнул удравшую парочку вперёд себя за дверь, а потом и прямо в переходную пещеру.

Бывший проводник почему-то последовал за ними.

Ладонеглядка Любомира Надеевича высветился, и на ладони появилось изображение Данислава Всеволодовича.

– Война, – сказал он (без слов), – объявлена война дикому миру.

– Как война? – изумился Ятин, – а соглашение? договор? Я имею в виду Вечный Договор Великого Размежевания. Он ведь на самом деле вечный.