Предрассветные боги (СИ)

Дале Сэбэ, не желавший без нужды мозолить сородичам глаза и дожидавшийся в обозе подале от аила, повел бога к добытчикам соли. Если в аиле прикончили всего троих мужиков, бросившихся на степнячек, то тут Перунка забрал жизни более двух десятков сакха: воинов и надзирающих за рабами местных соледобытчиков. Не враз, конечно, а по мере надобности для облегчения страданий полоняников. Из двух же десятков мужиков тут гнули спину восемнадцать светловолосых и четверо каких-то степняков. Последних Перунка усыпил — мужики, изъеденные язвами, высохшие, выдубленные от соли, доживали свое время в мире Яви. А вот славны обретались здесь не так давно. Духом не оскудели, хоть руки да ноги изъязвлены, а на головах да в бородах, покрытых изморозью соли, колтуны. Их набили в три пригнанных повозки вместе с тем, что сняли с тел их мучителей. Всего из этого аила увели девять повозок, забив три остатние заготовленной для отправки солью. Взбешенный тем, что узрел, Рагвит все оглядывался в седле. Все порывался пожечь проклятый аил до основания, но Драговит не дозволил.

— К чему добро по ветру пускать? — урезонивал он брата, оглаживая играющего под ним жеребца.

— Ты их добро пожалел?! — шипел тот змеем, а Ястреб вторил седоку злобным фырканьем.

— Зачем их? Наше. Порешили же здесь зимовать. Сэбэ, сколько тут до Великих вод?

— С вашим большим обозом можно дойти за два дня. Ну, или за три, но это точно, — поосторожничал шекэри.

— Сбегать сюда по зиме за припасами, как нечего делать, — мстительно порадовался Северко, обходя их стороной на Снежке. — Они у нас своих бывших полоняников еще всю зиму кормить будут.

— Во-во! — вторил ему Тугор, старательно удерживаясь во все еще непривычном седле. — На их-то жиру можно и пару зим поголодать да не загнуться. Там это, вождь, я велел своим мужикам остатние повозки забить зерном, что у них с прошлого лета осталось. А зимой можно будет и нынешнее зерно вычистить, что по осени снимут. Там еще сыры с маслом, да кишки, салом забитые, да корешки сушеные с ягодами. Медок, опять же. Овец тоже прихватим — они их себе еще пригонят. К тому ж, они себе вскорости новых полоняников притащат — сами-то работать непривычны. Так мы после и тех приберем.

— Хозяйственный ты мужик, сын тура, — усмехнулся Драговит.

— Есть такое дело, — солидно огладил бороду тот, но тотчас опять вцепился ею в поводья.

— А по такому делу, бери-ка ты наше хозяйство в свои руки, — приговорил Драговит. — Чую, мои руки до этого не дойдут.

— Понятно, что не дойдут. Ты вон насобирал нас тут целую прорву, так и надежа вся у нас на тебя с братьями. Коли вы нас не защитите, так сами мы точно не убережемся. А уж с хозяйством мы и без вас управимся.

— Вождь, овец много брать не надо, — поравнялся с ними Капкиай, коего сулы назвали промеж себя старшим.

— А кормиться чем станем? — построжел Тугор, выпрямляя согнутую в седле спину.

— Прежде, чем овцу есть, ее надо кормить, — бесстрастно заявил степняк, что верхом сидел так, будто ногами сроду не хаживал. — Ее много кормить надо, много пасти. Значит, далеко ходить стадом. А на чужой земле это плохо.

— Верно, Капкиай! — одобрил из-за их спин Рагвит. — Проще будет сбегать за новыми, что для нас сакха откормят. Нынче у них нашими стараниями воинов здорово поубавилось. Покормят нас одну зиму, не потрескаются.

— Вот вы и бегайте, — ворчал рачительный тур, вновь пригибаясь к коню. — А я пока мяса насушу да кореньев. Рыбы опять же накопчу, как дойдем до Великих вод. Запас лишним не бывает. А ртов у нас все прибывает. Для коней и вовсе запасы нужны немеряные. Так что бегать вам и бегать по этой земле. Жаль только мальчишку замытарите, — покосился он на волочащуюся сбоку повозку, где Перунка обихаживал полоняников. — Малец, понятно, бог. Но, тело у него больно уж невзрачное. Коли бог, так мог бы и получше чего выбрать.

— Не болтай, чего не знаешь, — сухо посоветовал Драговит и понукнул Гордеца, выезжая вперед.

— Так я чего? — пожал плечами Тугор. — Я и ничего.

— Ничем ты станешь, коли полезешь, куда не надо, — холодно оповестил Рагвит, обгоняя его вдогонку брату.

— Ты защищаешь родичей, — задумчиво молвил Капкиай, держась рядышком. — Это правильно. Ты правильный человек. А задумал неправильное.

— Чего это ты тут мне толкуешь? — и бровью не повел Тугор, будто не его окоротили.

— Ты не сможешь сговориться с богом, — бесстрастно поведал ему сул. — Его нельзя перетянуть на свою сторону. Для него нет сторон. Он бог. Там, где он, там и есть правильная сторона. А он там, где его братья.

— Какие братья? — зримо взволновался Тугор.

— Те, что пришли за нами. Они тоже не люди.

— С чего взял-то?

— Слыхал, как Великий Перун величал вождя Дашь-Богом. Драг-Овит не велел его так звать. Но я услыхал.

— Вот оно, значит, как, — потерялся в лице Тугор. — Ну, благодарствуй, брат, за остережение. А то я с великого-то ума дров поналомал бы. Постой. Так ты потому за ними пошел? Чего домой-то возвернуться не пожелал? Неужто, от ваших селищ ничегошеньки не осталось?