Предвестники конца: Развеивая золу

— Спасибо, что заступился и прибежал на помощь, — я глубоко поклонилась. — Прости, что приношу столько неприятностей и отвлекаю от важных дел. Впредь не стоит так беспокоиться: думай лучше о себе — полезнее будет. Другие же не стоят столь пристального внимания.

Сигурд горько рассмеялся.

— Глупая и ядовитая. Просишь благодарности, а в ответ лишь упрёки получаешь — типичная Астрид Дьярвисон. Ладно, забыли, будем считать, что словесный поединок провели и определили победителя.

Я хмыкнула, глядя на грозное лицо Тюра, вытесанного из дерева. Однорукий бог покровительствовал чести и вершил суд на поединках, определяя победителя. Ему же перед значимыми походами приносили жертвы, подвешивая их вверх ногами, и просили о славной битве.

— Тюр не оценил бы быть судьёй в таком пустяке, — сомнительно протянула я, но Сигурд лишь пожал плечами.

Мы двинулись вдоль дороги. Виндерхольм гудел жизнью даже в такой мороз: облака пара клубились над каждым домом, а по улицам спешили по делам люди, надвинув до самых бровей шапки и капюшоны. Трэллы везли тяжёлые сани, нагруженные мешками и охапками дров. Их серые одежды сливалась с окружением, а с губ сочилась тихая иноземная речь.

— Учитывая твоё состояние и вечные слёзы Лив, я хочу взять вас с собой на Утёс слёз, — неожиданно предложил Сигурд. — Ну не смотри на меня так, а то глаза на снег уронишь, — он звонко захохотал, чуть стукнув меня варежкой.

Утёс слёз находился на востоке полуострова и стремительно срывался отвесными скалами в холодные и глубокие воды моря. Вальгард говорил, что ветер там изгоняет из души всё, оставляя лишь тишину и тревогу.

— Я отправлюсь туда, как только Торри перестанет злиться, и если верить рунам Тьодбьёрг, это случится уже через десять дней, — продолжил Сигурд, поправляя ремешки на своём одеянии. — Заодно должен вернуться Рефил. Скандал в одале уже наверняка улажен. И не хлопай ресницами — не буду ничего рассказывать, секрет. Если хирдман захочет, то сам поделится.

Я нахмурилась: без Вальгарда всё стало унылым, даже новостей ни от кого не узнать. Не желая баловать болтуна просьбами, вернулась к тревожащей теме:

— Зачем мы тебе на Утёсе?

Не то, чтобы я сомневалась в доброте друга — он никогда не обижал, только изредка задирал. Однако такой щедрый шаг наверняка аукнется потом просьбой об услуге — по-другому Харальдсон не умел.

— Давай начистоту, Астрид: твоему отцу откровенно плевать, где ты и что с тобой происходит. Он всегда занят, помогая конунгу, обучая шпионов или тренируя хирд. Уж прости.

— Правда не должна ранить, верно? — фыркнула я, глядя на небо. Ауствин легко парил в высоте: можно ли так просто сбежать от всех дум и проблем? Слишком многого прошу.

— Рефила пока что нет, а оставлять вас с Лив наедине с Сигрид становится всё опаснее, — размышлял Харальдсон. — Твои припадки беспокоят даже воинов и скоро вновь пойдут слухи, что очень понравится Бешеной. Пока я ещё могу это контролировать, надо вызволить тебя оттуда и не позволить опорочить никого.

В словах Сигурда был смысл: молва о колдунье Астрид ходила давно, благо Идэ всегда славилась длинным змеиным языком. Припадки выставляли меня слабой и умалишённой, и как бы не терпела, не старалась преодолеть боль, не молилась богам — всё было бесполезно. Тело не выдерживало и горело изнутри, пока Сигрид возвышалась надо мной и скалилась, явно вспоминая мою мать — теперь Герда была побеждена, а её дочь раздавлена.

— Поэтому хочу свозить вас на Утёс — развеяться, отдохнуть, а заодно пообщаться с местным населением. Там ведь застава: люди годами охраняют дальний берег, так что можно получить советы воинов.

— Ты сейчас передо мной распыляешься? Или речь для господина Дьярви готовишь? — я толкнула друга плечом, сбивая напыщенный вид.

— Златовласка, — елейно, почти томно протянул Сигурд, — будем честны: если мой отец прикажет или одобрит, твой выполнит и даже спорить не станет.

Я не ответила. Ауствин улетел, видимо устав кружить над нами.