Предвестники Мельтиара

Он замолчал. Мы ждали, смотрели на него. Я слышала стук своего сердца, слышала, как пульс Лаэнара отзывается эхом. Наконец Скэтар заговорил:

– Вы сильные, вы полетите в бой первыми. Но вы не одни. Каждый может помочь вам, и вы можете помочь каждому. Война уже скоро, и вам осталось научиться только этому. Вот что важно.

Мгновение он смотрел на Лаэнара, а потом добавил:

– Да. Меня прислал Мельтиар.

15

Казалось, мы покинули Атанг давным-давно. Песни песка и ветра уже пропитали мою душу, я жил, как живут здесь все, – и время растянулось.

Я вставал до рассвета, пил горький чай на полутемной веранде, отправлялся бродить по поселку. Приходил к стоящему на отшибе дому, садился на ступени рядом с часовым – Аник велела непрерывно наблюдать за хрустальными шарами – и курил. Прошел день и еще один – но шары оставались темными, пыль заносила их. Песня стонала и билась в них, текла от одного к другому, не находя выхода, но не сияла. Тин уезжал каждую ночь патрулировать вместе с ополченцами, в предгорьях было тихо.

Враги словно исчезли. Словно растворились в моем сне.

Когда рассветало, я уходил в дом и блуждал там среди древних вещей, вдыхал следы магии, пытался понять, о чем говорят слова на пергаментных листах. Но надписи были обрывочными, следы – неуловимыми, и я вновь доставал сигареты, синий дым окутывал меня. Мысли растворялись и рвались в небо, в заоблачную вышину, навстречу пронзительной тоскливой ноте, голосу флейты.

Вчера это стало невыносимо, и я забрал флейту из хрустального созвездия и отыскал Аник.

Я сказал ей: «Отправь кого-нибудь в Форт, пусть повесят ее в окне самой высокой башни, пусть ее всегда качает ветер». Аник смотрела на меня, ее глаза были черными и злыми, но она не задала ни одного вопроса, сделала, как я попросил.

Все, кроме Джерри, Рилэна и Тина, сторонились меня. Куда бы я ни приходил – на кухню, к лодке, к постам часовых, – ополченцы замолкали или понижали голос.

«Это не из-за песен, – сказал мне Тин. Его они считали своим. – Это из-за того, что ты колдуешь с вещами врагов».

Магия – ремесло врагов. Привычные слова, знакомые каждому. Роща выросла посреди Атанга, чтобы доказать людям, что это не так. Чтобы все увидели, что в нас тоже есть эта сила, мы сможем использовать ее, если начнется битва. Но граница далеко от Атанга, здешние люди думают так же, как двести, как триста лет назад. Я ничего не мог с этим поделать.

Живя в столице, я думал, будто знаю, что такое недоверие и враждебность. Во дворце и в казарме на меня часто косились с подозрением, мальчишки на улицах порой ругались вслед. Но там никто не смотрел на меня так, никто не отворачивался, когда я подходил.

Сегодня мне приснился весенний Атанг. Легкий ветер, пыльца в воздухе, солнечные блики на мозаичном полу. Вино искрилось в высоком кувшине, белые цветы оплетали чугунную ограду балкона. И, прислонившись к этой ограде, прямо передо мной сидела Арца. В ее волосах сияли драгоценные камни, прозрачные и алые, и ее платье было цвета огня – шелковое, невесомое, оно струилось от каждого движения.

Мы говорили, но я не запомнил слов – смотрел на Арцу и сгорал, не мог отвести взгляда от ее золотистой кожи, от улыбки, беспечной и легкой, от солнечных искр в ее глазах. Но я должен был сохранять спокойствие, ведь я знал: она враг. Враг, живет среди нас и не подозревает, что мне все известно.

Но потом она засмеялась, и я обо всем забыл. Вскочил, чтобы рвануться к ней, – и мир перевернулся, померк, все заслонили горы, черная гряда, режущая небо. И выше, над горами, вскипала темная волна, бескрайняя грозовая туча, готовая рухнуть, захлестнуть мир.

Скоро начнется война.

Я думал об этом, когда проснулся, думал весь день. Я знал об этом и без снов, зачем они напоминают мне?

Я никогда не хотел предвидеть будущее.

Уже стемнело. Я протер глаза и огляделся. Запах синего дыма все еще витал в воздухе – я опять курил слишком долго, опять потерялся среди мыслей, воспоминаний и предчувствий. Я не знал, сколько просидел здесь, за столом, над старым пергаментом. Час, два?.. Когда я пришел, сквозь пыльное окно падал свет, квадратами ложился на потускневшие строки. А сейчас было так темно, что я не видел собственных рук.

– Эли!

Окрик снаружи, незнакомый и резкий голос. Я встал и, пытаясь не сшибить ничего на пути, направился к двери. Ящики не давали мне пройти, а запах древности, смешанный с дымом, мутил мысли. Меня окликнули еще раз, и я наконец нашел дверную ручку, вышел из дома.

Снаружи был свет. Призрачно-алый, он бился в хрустале, ночь обступала его, тени дрожали на земле.

Я медленно спустился по ступеням, остановился рядом с часовым.

Сигнализация зажглась. Один из шаров сиял – погасшее созвездие с единственной звездой, и у меня в руках не было карты, я не помнил, где север, где юг, не мог понять, какая деревня под угрозой и куда нам лететь.

Я взглянул на часового, и тот понял меня без слов.

– Это Форт, – сказал он. – Самое южное поселение. Загорелся только что. У нас есть время?

– Час или два, – кивнул я. – Может быть, больше. Найди Аник. И Джерри или Рилэна. Кого-нибудь. И позови их.