Прекрасный белый снег (СИ)

Нет, это оказался не Бежар. Даже Венька, человек далёкий от искусства, где-то читал, или что-то слышал об этом, знаменитом на весь мир балете — Ромео и Джульетта Мориса Бежара. Хотя, возможно, возможно... Что-то от той могучей постановки вероятно там и было. Очень даже может быть... И хотя Венька ничего в этом не понимал и в балете совсем не разбирался, спектакль ему неожиданно понравился, в первую очередь, конечно, музыка. Тоскливые и нежные, будто бы целой тысячи влюблённых скрипок, льющиеся, казалось, откуда-то из подземелья звуки, его, выросшего на Led Zepprlin и Rolling Stones, подвергли в какой-то тихий шок.

Он просто закрывал глаза и слушал музыку, и Светка толькала его локтем и наклонившись шептала громко: не спи, это неприлично! А он и не спал, совсем. За происходящим на сцене Венька почти не наблюдал, балет как таковой ему и правда был неинтересен, он слушал музыку, временами только, вопросительно-ищуще поглядывая на Светку, полностью погружённую в спектакль, подпихивал свою руку под её, лежавшую на подлокотнике бархатного кресла, она же в ответ моршилась, локоток свой тут же убирала и вопросительного смотрела на него: ты что, мол, сюда, балет смотреть пришёл, или обниматься? Тогда Венька забывал и о музыке и о прекрасных скрипках, и задавал себе тупой как дерево вопрос: а зачем он, действительно, сюда припёрся? Провести вечер с любимой девушкой, или смотреть этот дурацкий, ненужный ему балет? Что он здесь делает? И он опять прикрывал глаза и уходил в себя под звуки скрипок и виолончелей. А под конец и правда, будто начал засыпать. Уже не видел и не слышал ничего, бесконечные эти па и пируэты ему наскучили, он просто ждал, когда уже это всё закончится. Наконец прозвучали финальные аккорды, танцоры вышли на поклон, занавес закрылся и народ протянулся к выходу. Соседи справа продвигались по проходу, Венька тоже поднялся с кресла и протянул Светке руку. Она же, раздражённо как-то вдруг поморщившись, свою убрала.

— Ну что, выспался, любимый? — с акцентом на "любимый", язвительно улыбаясь подняла брови Светка. — Я, помню, где-то слышала, скрипичный оркестр очень ко сну располагает...

— Ладно, пойдём... — отвечать на подобные вопросы Веньке не хотелось. — Пошли уже, пока весь народ не вышел, в гардеробе на час ещё застрянем.

В фойе театра хорошо одетые мужчины под ручки вели своих дам в направлении гардероба. Венька плёлся немного сбоку, позади сверкающей великолепной красотой Светки, и в этом свитере, студенческих штанах и стоптанных чуть не до пяток чешских ботах почувствовал вдруг себя каким-то лишним на этом чудесном празднике. Уже почти у гардероба, в ожидании, пока народ немного рассосётся, оживлённо что-то обсуждая стояла небольшая компания средних лет мужчин и молодых, таких же красивых как его Светка женщин. И тут один из них, раскинув руки, будто собираясь обниматься и немедленно, с чарующей улыбкой шагнул вдруг к Светке:

— Светик! Вот те на! Какая встреча!!!

Светка остановилась на секунду, словно не веря своим глазам сделала маленький шажок назад, и тоже раскрыла руки для объятий:

— Вадим?! Привет! Сто лет не виделись.

И все они, и эти мужики в костюмах на пошив, и эти намазанные девки, все её действительно обнимали, и целовали, и хлопали по спине, и казалось, были страшно рады встрече.

— А ты как, где, ты с кем? — сыпались вопросы. — Танцуешь?

— Танцую, — счастливо улыбалась она в ответ. — А здесь... Она замялась на секунду, будто смутившись немного, совсем чуть-чуть и буквально на секунду, не больше, но всё-таки смутившись, Венька это понял сразу, — Вот, знакомьтесь, Вениамин...

И его они тоже обнимали, и хлопали по спине, и называли каким-то идиотским дружищем, и улыбались, только, слава Богу, подумал Венька, целоваться никто не лез.

— А что, поехали с нами! — говорили они Светке. В Метрополь. Бери своего Веника под мышку, и айда! Сейчас ловим тачку, и вперёд, понеслась нелёгкая по кочкам...

Светка вопросительного посмотрела на него:

— А что, может правда? Поехали?! Мои хорошие друзья, целую вечность их не видела...

Нет, в Метрополь с этими улыбчивыми старыми друзьями Веньке не хотелось. Он чувствовал: это не его. Не его это люди, он им чужой, другой, и будет просто лишним. Да и к тому же, студенческие штаны и стоптанные боты... Нет, в Метрополь с этими ребятами Венька точно не хотел...

— Ты извини, — сказал он Светке, — что-то я устал. Домой наверное поеду. А ты иди, ну что, старые друзья, действительно... Сто лет не виделись...

— Ну смотри, — она как будто даже обрадовалась немного, — смотри сам. Тогда я поехала. Ладно? Ведь ты не возражаешь?

А Венька и не возражал. Ей он никогда не возражал. Ангелам, скажите, разве можно возражать..?

— Ну тогда пока! Пока-пока! Звони, не пропадай! — и с этими словами она попыталась поцеловать его в щёку, но Венька неловко как-то, однако все же увернулся.

Его даже немного затрясло, он посмотрел на неё зло и прямо и сказал только:

— Так не надо! Больше так не делай! Никогда...