Прекрасный Старый Мир

Я, как бы это поделикатнее, в силу отсутствия контроля за телом, этим телом справлял нужды различные по мере их возникновения. Почистится эфиром это одно, но вот запереть их во сне, например, совсем другое, да и невозможное. Ну и желание Милы рядом быть весьма приятно, но вот последствия… В общем, в этом случае мне скорее благодарным Люцине стоит быть, отметил я.

— И да, здравствуй, Ормонд, — продолжила девица. — Ты сам-то как?

— Здравствуй, Люцина, — отвествовал я. — Сам-то я по-старому, — отметил я отсутствие чувствительности, впрочем, ранее трёх дней при предельном везении она и не вернётся. — А ты как?

— Да с тобой по ночам побуду, — ответила подруга. — Мила тебя одного не оставит, так пусть хоть поспит. Шок столба нервного до месяца длиться может, а то и два, — продемонстрировала она мне обложку читаемой книги. — А до обретения чувствительности лечить никто не возьмётся.

— Ясно, благодарю, — искренне поблагодарил я. — Но тебе всё же поспать надлежит. У тебя служба, да и слуги у нас есть, если что. Да и служанку-сиделку нанять можно.

— Ой, как будто ты «свою овечку» не знаешь, — фыркнула Люцина. — Никаких слуг, всё сама для своего «Ормоши». И так, почти час уговаривала спать лечь.

Ну да, было у Милы, как в подтверждение моего прозвища, некоторое непрошибаемое упрямство. Нечасто проявляемое, но тут уж либо смирится… либо не смириться, а переупрямить бес выйдет. Но Люцине бессонно ночевать тоже не дело, да и служба.

— Так, отговаривать тебя бессмысленно? — уточнил я на всякий, на что подруга головой помотала. — Тогда спи давай. А то на Миле двое хворых окажется. Бдеть надо мной к бесу не нужно, сама читала.

На что девица подумала, да и прикорнула в кресле. Вот ещё мороки мне прибавилось, вздохнул я, подло, эфиром, похищая томик у спящей. Интересно, потому что.

Таким образом прошла неделя. В середине которой я плюнул на всё и затребовал от Люцины, раз уж она ночи у одра моего проводит, себе измыслить клеёнку какую. И в итоге дрыхла она со мной на одном ложе, что, признаться, меня скорее раздражало. Впрочем, первое время, а потом я привык и плюнул. Да и прямо скажем, оказалась Люцина моим планам полезна: исправно, с первого дня, поставляя мне литературу академическую. Впрочем, на «разбор полётов» я в текущем положении не решился.

Через неделю заявился к нам терапефт, Велимир Силантьевич который. Обследовал меня, а на мои подпрыгивания и копошения задумался. Дело в том, что с литературой ознакомившись, я отметил не самые приятные последствия для требухи (да и для мышц, но там попроще), последствия отсутствия нервной активности. Некритичные, да и лекарствами мной потребляемыми смягчаемые. Но, извиняюсь, на кой болт мне ещё неделю последствия выправлять, когда можно их вовсе не иметь?

Этот вопрос на лечилу я и вывалил, на что последний умом пораскинул, скептично на меня уставился и выдал:

— А справитесь, Ормонд Володимирович? Всёж воздействие терапевтическое. Не сказать, что бы сложное, но и умения требующее. А неделя реабилитации — ерунда, почему я вас домой и отпустил. Эмоции положительные в исцелении дело не последнее, — выдал эскулап.

— Учился я, Велимир Силантьевич. А неделя тоже срок, ежели можно не тратить — так на кой тратить? — отвествовал я. — Могу продемонстрировать.

— Попробуйте, — скептически выдал терепафт, подобравшись, дабы мою жизнь ценную от моего же рукосуйства спасать.

Но не пришлось — суть эфирного воздействия была в этаком «эфирном массаже» требухи, тонус её поддерживающем. С чем я вполне справился, заодно, раз уж оказия подвернулась, клеточное воздействие произвёл, на мышцы внешние. На последнее лечила прищурился, с пристрастием меня проверил, но добро на «раз в три дня» дал.

В общем, провалялся я бревном по итогам три седмицы. За время это Эфихос с Ладой сочетались, да ко мне, болезному, заехали. Были поздравлены, самокатом, Милой купленным, одарены и вдаль посланы, с пожеланиями благостей всяческих.

А после двух десятков дней ко мне вернулась чувствительность. И ещё седмицу я восстанавливался: всё же травма была, да и последствия, в виде нарушений движений нарисовались. Так что пришлось в палестре выправлять, в компании моей овечки. Ну и ей мое вынужденное отсутствие заглаживать, не без этого.

При всём при том, вышло так, что Люцина у нас натуральным образом поселилась. Тихой сапой проникла, констатировал я. И вот опять, бес знает что делать. Послать? Ну так реальное свинство выйдет, девчонка, при всех прочих равных, если жилы не рвала, но выкладывалась и помогла немало. Мила бы себя без неё точно загнала бы себя до истощений физических и нервических, факт.

И вообще, что изменилось-то, рассуждал я за «завтраком втроём». Ну место есть, с Милой романы Сафо почитывает, так и ладно. Место есть, не стесняет. Ну а меня, в принципе, как и ранее всё устраивает. Ежели её что-нибудь ещё надо, то пусть сама инициативу проявляет.