Прелестная наездница

Когда лакеи убрали после обеда со стола, Эван отпустил обоих, затем отвез Тею в гостиную, находившуюся рядом со столовой, и закрыл двери, чтобы никто из слуг случайно их не увидел.

Он подвез кресло Теи к кушетке, на которую сел сам. Они хорошо поели за приятной беседой о жителях округи, лошадиных бегах — обо всем на свете вплоть до пьес Шекспира.

Леди Теодора Баллард произвела на виконта Клейтона огромное впечатление. Она оказалась весьма неглупой, остроумной и добросердечной. Определенно она любила брата, но Алабастера любила, пожалуй, даже больше, а вот как только речь заходила о ее отце, словно замерзала. Зато свою мать девушка любила очень горячо. Какая трагедия, что в столь юном возрасте она лишилась ее!

Эван встал и подошел к буфету.

— Не желаете бокал портвейна?

— Нет, спасибо, не думаю, что алкоголь сочетается с опиумом.

Рассмеявшись, Эван налил себе бокал портвейна и сел на кушетку рядом с Теей. Теперь их разделяло не больше фута.

Тея повернулась и, быстро моргая, посмотрела на Эвана.

— Я… я хочу сказать вам кое-что важное… точнее, спросить.

Эван нахмурился.

— Да?

Она кашлянула и чинно сложила руки на коленях.

— Я хочу… кое в чем признаться, в том, чем не могу особо гордиться.

В груди Эвана начал расползаться ужас.

— И что это такое?

— Я собиралась поискать сама, но ничего не вышло: точнее, у меня такая камеристка, которая скорее накачает какой-нибудь дрянью, чем позволит проявить любопытство. В любом случае я решила сразу признаться.

Тея поморгала, и теперь, когда она оказалась так близко, Эван заметил, что у нее прелестные длиннющие ресницы, и тем не менее смотрел на нее по-прежнему настороженно.

— Итак, что вы хотите сказать?

Тея расправила плечи, посмотрела ему прямо в глаза, что привело его в замешательство, и без обиняков спросила:

— Кого вы прячете в том крыле дома?

Эван, едва пригубив портвейна, поперхнулся.

— Что?

— У вас ведь еще кто-то гостит, правда?

— Кто вам это сказал? — Прямо рукой ему пришлось вытереть губы, чтобы вино не потекло на шейный платок.

Тея опустила взгляд.

— Я подслушала разговор прислуги.

— Кого именно? — спросил виконт, и в голосе его она услышала металл.

— Это неважно, но, скорее всего, правда, иначе вы бы так не всполошились, — заметила Тея. — Ну, вы мне скажете или придется все выяснить самой?

Эван поставил бокал с портвейном на столик. Сразу видно, что леди не привыкла себя сдерживать. Ее приличного поведения хватило всего на два вечера, а теперь она опять стала самой собой. Эван не пришел в восторг от того, что кто-то из его слуг распускает сплетни, но, с другой стороны, он ведь и сам подумывал рассказать Тее о Филиппе.

Глубоко вздохнув, он проговорил:

— Позвольте спросить вас кое о чем, леди Тея. Если бы кто-то из гостей узнал, что вы здесь, вам бы захотелось, чтобы он разыскал вас, а потом распустил слух об этом?

Тея наморщила носик: ей явно не понравился этот вполне логичный вопрос.

— Полагаю, нет, — произнесла она наконец.

По крайней мере честно, а это дорогого стоит. Он почти ждал возражений.

— В таком случае не кажется ли вам, что, если кто-то предпочитает уединение, не следует ему надоедать?

Тея вспыхнула и кивнула.

— Простите, это все мое любопытство, ничего не могу с собой поделать.

Эван засмеялся и покачал головой.

— Надо отдать вам должное: вы честны.

— Отец говорит, что до неприличия. — Она вздохнула. — Но чаще — что я до неприличия упряма.

— В этом я убедился лично, — отозвался Эван. — Полагаю, моя просьба прекратить выяснять, кто мой второй гость, бесполезна?

Тея подняла на него свои прекрасные серые глаза и с самым очаровательным виноватым выражением на лице произнесла:

— Я могу пообещать вам что угодно, милорд, но боюсь, что нарушу свое обещание уже через несколько часов.

Эван покачал головой.

— Ну что ж, возможно, в этом нет ничего страшного, потому что я и сам собирался рассказать вам о нем.

— О нем? — удивленно переспросила Тея.

— Да, — фыркнул Эван. — Вы же не думали, что в том крыле я прячу еще одну леди?

Тея улыбнулась.

— Честно говоря, именно так я и думала. Видите ли, у меня очень живое воображение…

— Прошу вас, не делитесь со мной, боюсь, это может меня шокировать.

Тея склонила голову и без тени улыбки призналась:

— И я боюсь.

Эван подался к ней и перешел на шепот. Теперь их лица так сблизились, что они ощущали дыхание друг друга.

— По правде говоря, я собирался попросить вас о помощи.

— Да чем же я могу помочь? — удивилась Тея.

Теперь его лицо было так близко, что она могла разглядеть крохотные веснушки у него на переносице. Он же боролся с искушением прикоснуться к нежной коже ее щеки. Пришлось мысленно встряхнуться и запретить себе думать об этом.

— Другой гость — это мой друг, Филипп. Он живет здесь уже несколько месяцев и некоторым образом сейчас не в себе.

Грудь Теи возбужденно поднималась и опускалась, и Эван невольно обратил внимание на ее соблазнительное декольте.

— Что вы имеете в виду?

— Он солдат. Вдобавок к другим ранениям, полученным на войне, у него что-то с головой: лошадь скинула. — Он замолчал, глядя, как Тея переваривает эту информацию, а она медленно проговорила: