Прелестная наездница

Тея сделала вид, будто представлять вот так, не называя фамилии, вполне обычное дело, но они с Эваном заранее договорились не упоминать ни семью Филиппа, ни его будущий титул.

— Рада познакомиться с вами, сэр, — сказала она, а Эван добавил:

— Я подумал, что ради разнообразия ты не откажешься от общества леди, Филипп.

Он взял стул и хотел было сесть рядом, но Тея жестом остановила его и сказала:

— Не хотелось бы показаться бестактной, милорд, но не могли бы мы с Филиппом поговорить тет-а-тет?

Глава 23

Когда дверь за Эваном закрылась, Тея еще ближе подкатила кресло к небольшому столику и принялась рассматривать Филиппа. С темно-русыми волосами и зелеными глазами, молодой человек был красив, но в чертах лица затаилась боль. Видно, что он много страдал, причем не только физически. В уголках глаз уже наметились крохотные морщинки, в углах рта навсегда поселилась тоска. Он был чересчур худой и выглядел несчастным. Ее сердце немедленно рванулось к нему. Перед ней сидел потерянный человек. Мысль эта возникла из ниоткуда, и Тея тотчас же решила расположить его к себе.

Она еще немного подалась вперед и произнесла заговорщическим шепотом:

— Я так рада познакомиться с вами, Филипп. Только вчера вечером я узнала, что у лорда Клейтона в доме живет еще один пациент. Право же, виконт практически устроил у себя лечебницу.

Филипп моргнул, ничего не сказав, но Тея могла бы поклясться, что по лицу его промелькнула усмешка.

Она несколько минут смотрела на него, выжидая, затем, пожав плечами, добавила:

— Похоже, мы с вами оказались в одной лодке. Иными словами, оба гости лорда Клейтона до тех пор, пока не поправимся. Как вы сами видите, я сломала ногу. От подробностей я вас, пожалуй, избавлю, но должна сказать, что произошло это при мучительно неловких обстоятельствах. Заверяю вас, это та еще история. Может, как-нибудь расскажу, если будет настроение послушать.

Он опять молча, спокойно смотрел на нее. Тея не сомневалась, что даже если он и болен, но уж точно вполне вменяем. Он внимательно смотрел на нее, слушал, и непонятно было, что с ним не так. У Теи сложилось впечатление, что не разговаривает он потому, что сам так решил, а не из-за каких-то физических недостатков. И вот это уже любопытно.

Она попыталась втянуть его в разговор, обещая поделиться то одной историей, то другой, но ничего не вышло. Надо что-то придумать, что-то интригующее и настолько любопытное, чтобы ему захотелось задавать вопросы.

— Лорд Клейтон предупредил, что ваше пребывание здесь должно оставаться в тайне, и даю вам слово, что так и будет, но должна признаться, что и я здесь инкогнито.

* * *

Прошло две недели, и у Теи появилось ощущение, что брат либо решил игнорировать ее, либо с ним что-то случилось. Они теперь каждый день завтракали с Филиппом. Попытки его разговорить в то первое утро не увенчались успехом, но это не помешало ей каждый день придумывать что-нибудь новое. На второй день, пока она долго рассказывала о своей жизни в отцовском доме, Филипп опять ничего не сказал, как и на третий, когда поведала о Мэгги и совместных их детских выходках. На четвертый день последовал рассказ о матери и Энтони, и опять ничего. Молчал Филипп и в следующие дни, пока она в подробностях описывала свое пребывание в поместье Клейтона. С восьмого по тринадцатый день он молча наблюдал, как она демонстрировала трюки, которым научилась, чтобы иметь возможность маневрировать на коляске.

Все изменилось на четырнадцатый день, когда она заговорила об Алабастере, и лишь после того, как обсудила этот вопрос с мистером Форрестером, который накануне обедал вместе с ними.

Тея дождалась, когда подадут завтрак, а лакей отойдет и встанет у стены, и спросила:

— Помните, в день нашего знакомства я сказала, что тоже здесь инкогнито?

Филипп, как обычно, молча уставился на нее.

— Ну, вы, конечно, как истинный джентльмен, не спросили почему, но я вам все равно расскажу. — Тея глубоко вздохнула. — Видите ли, я поплатилась за свою безалаберность сломанной ногой. — Она несколько секунд, выжидая, смотрела на него, затем продолжила: — Дело в том, что я пробиралась уже в третий раз в конюшню лорда Клейтона, причем глубокой ночью. Тея помолчала, надеясь, что это вызовет хоть какую-то реакцию, но Филипп только моргнул.

— Разумеется, у меня на это имелась очень серьезная причина, — не сдавалась Тея. — Понимаете, лорд Клейтон украл мою лошадь. — Она опять взглянула на Филиппа в надежде, что это заявление заставит его хотя бы удивиться, но увы… — Ну ладно, хорошо, пусть не украл, а выиграл, на аукционе. Мой брат должен был купить этого коня, но лорд Клейтон имел наглость предложить за него до нелепости огромную сумму: средних размеров состояние, скажу я вам.

Филипп продолжал молча смотреть на нее.

— Хотя это самый прекрасный конь на свете, арабский жеребец с прекрасной родословной по кличке Алабастер.

Филипп резко поднял голову, и из горла его вырвался звук, похожий на хрип. Он прокашлялся и со второй попытки повторил сиплым шепотом:

— Алабастер…