Прем Сагар

Когда слова такие вышли тут из уст Банасура, тогда один привратник вдруг предстал пред ним. Сложивши поднятые руки и склонив свою главу, он молвил: «Махарадж! Есть дело, но я сказать о нем не смею. Коль повелишь мне, я скажу». Банасур повелел: «Хорошо, говори». Тогда привратник молвил: «Махарадж! Благоволи простить мою вину. Уж несколько дней замечаю я, что во дворце царевны появился юноша какой-то, и он и день и ночь беседует с царевной. Но мы не знаем тайны, кто тот юноша, откуда он вдруг взялся и что там делает». Услышав это слово, Банасур в страшный гнев пришел, извлек свой меч, украдкою проник один он во дворец царевны, спрятался, и что ж он видит там? Какой-то юноша — облакоцветный, дивной красоты, в прекрасном желтом шелковом наряде, лежит и с Ушей спит глубоким сном.

Банасур так подумал, вздрогнув весь, в душе:
«Великий грех убить так спящего во сне!»

Махарадж! Подумав это в глубине души, Банасур стражу там поставил и повелел: «Как только он проснется, то немедля дайте знать мне». Потом, вернувшись в свой дворец, собрал совет, всех ракшасов и так сказал: «Пришел мой враг. Немедля же собрать всю рать и окружить дворец царевны Уши. Я следую за вами». Меж тем как ракшасы по повелению Банасура явилися и окружили вдруг дворец царевны, тут Анируддха с Ушею проснулись и принялись играть в чаупар. Играла так, играла Уша джи в чаупар, и что ж вдруг видит? Со всех сторон все небо облегли густые тучи страшные; сверкает молния; заквакали лягушки, запели вдруг павлины и папихи[481]. Махарадж! Услышав пение папихи, Уша обняла любимого и так ему сказала:

«Папиха, ты не пой так громко „пья-пья-пья„:
В нем возгласы разлуки грозной слышу я».

Меж тем один из стражей сам пошел к Банасуру и так сказал: «Махарадж! Твой враг проснулся». Услышав слово «враг», Банасур в страшной ярости поднялся и, схватив свое оружие и меч и прибежав в прихожую дворца царевны Уши, там остановился, спрятался и стал подсматривать. Смотрел, смотрел и вдруг

Банасур закричал вдруг, словно грянул гром:
«Эй, кто ты? Все сюда! Тут вор забрался в дом!
Облакоцветный, сердце он ее завлек.
Лотосоглазый, в желтом. Вот смотрите, вот!
Эй, вор! Что ж не выходишь ты ко мне сюда?
Удастся ль от меня то, вор, бежать куда?»

Махарадж! Когда Банасур так вдруг закричал, то Уша с Анируддхой, услышав и увидев, омертвели. Тогда царевна нежная с глубокою печалью в страхе и вздыхая тяжко, так сказала милому: «Махарадж! Пришел отец с огромным войском из асуров. И как теперь тебе спастися от его руки?»

И с гневом Анируддха ей тогда сказал:
«Не бойся, о супруга, вытри же глаза.
Рать ракшасов, асуров, как шакалов стаю,
Я разобью в мгновенье, даже не устану».

Промолвив это, Анируддха джи прочел из веды мантру и потребовал дубину из скалы длиной в сто восемь рук, взял в руки, вышел и, проникнув в рать асуров, грозно кликнул он Банасура. Когда он вышел, то Банасур взял свой лук, собрал всю рать и так обрушился на Анируддху джи, как может вдруг наброситься рой пчел. Когда асуры все пустили в ход различное оружие, то Анируддха в гневе вдруг ударил несколько раз так своей дубиной, что все полки асуров разлетелися как пыль, одни убиты, другие ранены, а те, кто спасся, обратились в бегство. Тогда пошел Банасур, всех собрал, привел и вновь вступил он в бой. Махарадж! И сколько бы оружия асуры ни метали в Анируддху джи, оно рассеивалось всюду и ничто не попадало в тело Анируддхи джи.

Что падало на тело Анируддхи джи,
Он пополам дубиной острою крошил.
Никто перед секирой устоять не мог:
Разит он, как перуном Сурапати бог.
Трещат, летят повсюду головы врагов,
Крошит он руки, ноги, бедра их кругом.

Когда в бою жестоком там один Банасур спасся, вся рать его была изрублена, тогда он, изумившись в глубине души, с словами: «Как победить непобедимого?» — сумел в полон взять Анируддху джи, накинув на него аркан“.