Преображение мира. История XIX столетия. Том I. Общества в пространстве и времени

Прежде всего, среди креольских элит новых республик Латинской Америки сформировалась сильная потребительская ориентация на Европу. Уже сразу после обретения независимости Латинская Америка просто утопала в текстильных товарах из Англии. Еще задолго до строительства железных дорог караваны мулов перевозили английскую хлопчатобумажную ткань из портовых городов на высокогорные плато и в долины Мексики и Перу. Спустя двадцать-тридцать лет латиноамериканский рынок был в значительной мере насыщен британским текстилем. Лишь немногие импортные товары покидали границы городов и достигали асьенд и рудников в глубине материка. Однако обладавшие высокой покупательской способностью элиты отдавали все большее предпочтение европейскому стилю жизни. Ввиду недостатка местного производства в странах Латинской Америки престижные символы западного прогресса ввозились из Англии, Германии, Италии, Франции и все чаще из США. Ассортимент импортных товаров был широким: от станков, французского вина и английского пива до экипажей, очков, велосипедов и мрамора для убранства роскошных домов богачей. Бразильский социолог Жилберту Фрейре отметил, что в начале XIX века богатые бразильцы начали носить зубные протезы в подражание англичанам, которых незадолго до того принято было презирать как протестантов-еретиков[893]. Небольшая часть потребителей в странах Латинской Америки демонстративно поддерживала европейский стиль жизни, который при этом был далек от испанских образцов. К середине века этот стиль отразился и на внешнем облике городов, например Буэнос-Айреса. Здесь появились торговые бульвары, роскошные гостиницы, чайные салоны и кондитерские. Переориентация на Европу вызвала и перемену в оценке рас: теперь выпечку стали покупать не у пекаря африканского происхождения, а только у настоящего французского кондитера, и для обучения игре на фортепиано, чем раньше успешно занимались темнокожие преподаватели, теперь приглашали исключительно учителей прямо из Европы[894]. Между тем социальная модернизация не коснулась большей части населения. Спрос на европейские продукты все чаще финансировался за счет выручки, полученной от экспорта латиноамериканских товаров в Европу (таких, как кофе, медь, гуано и др.).

Одежда всегда являлась ярким индикатором предпочтений потребителей. В Латинской Америке, прежде всего в странах, где значительную часть населения составляли коренные народы, общество раскололось на крестьян, одевавшихся так же, как в колониальные времена, и горожан, для которых важно было дистанцироваться от своих «нецивилизованных» соотечественников. Метисы тоже – а может быть, и больше других – придавали огромное значение тому, что они носят; так, одним из отличительных признаков служила начищенная до блеска кожаная обувь. В других сферах жизни пропасть между материальной культурой сельской местности и города также все больше увеличивалась. На стыке веков отождествление высших кругов общества стран Латинской Америки с цивилизацией и товарным ассортиментом Англии и Франции достигло апогея. Понятие прогресса приравнивалось к понятию «заграница», и люди проявляли беспредельную готовность воспринимать иностранные товары как символ того, что они идут в ногу со временем. Поэтому страны с экономикой, ориентированной на экспорт, в то же самое время были обществами, ориентированными на импорт, и в обоих случаях речь шла о периферийных позициях в международном порядке. Ввиду того что экономический подъем в странах Латинской Америке не опирался на развитие собственного промышленного производства, налицо была необходимость ввозить большинство престижных товаров. Все крупные города в Латинской Америке носили отпечаток Европы, и это выражалось не только в одежде и мебели: из Европы были завезены и типичные институты того времени – ресторан, театр, опера, бал. Сюда переманивали шеф-поваров из Франции; в 1910 году в рамках официальных торжеств по случаю юбилея независимости Мексики на праздничный стол в Мехико не подали ни одного блюда мексиканской кухни. Жители Лимы были одержимы игрой в гольф и скачками. Железнодорожные вокзалы строились в виде точных копий парижских или лондонских образцов.