Преображение мира. История XIX столетия. Том II. Формы господства

Глобальное развитие полицейских сил в XIX и XX веках дает яркие примеры трансферов разного рода: не только из метрополий в колонии или самостоятельных трансферов в таких странах, как Сиам и Япония, но также между империями. Так, в Египте после британской оккупации 1882 года сначала без всякого учета местной специфики были учреждены структуры по образцу индийской полиции. Создание колониального порядка могло иметь и обратное влияние на Европу. Индийский уголовный кодекс (составлен в 1835 году известным историком Томасом Бабингтоном Маколеем, в то время находившимся в должности министра юстиции Индии) вступил в силу в 1860 году (частично действует и сейчас); кодекс был уникальным по своей точности и последовательности в сравнении с прецедентным традиционным правом на Британских островах. Английское уголовное право с похожим системным подходом появилось на Британских островах лишь в 1870‑х годах[945]. Опираясь на то, что в Индии государство утвердилось в своей суверенной роли в качестве военного завоевателя, законодателя и главы полиции, некоторые консерваторы полагали, что и в британской метрополии следует сильнее подчеркивать природу государства как аппарата принуждения в противовес господствующей демократической риторике[946]. Однако в Великобритании силы, действующие против такого колониального авторитаризма, оставались достаточно могущественными, чтобы отражать угрозы для отечественной представительской системы. Правда, критиков империализма, таких как проницательный Джон Аткинсон Гобсон, по-прежнему беспокоило, что девять десятых всех жителей империи находятся под игом «британского политического деспотизма», который угрожает отравить политический климат и в самой метрополии[947]. Колониализм постоянно сталкивал либеральную метрополию с авторитарными вызовами. Регулярно звучали требования усилить и ужесточить полицейскую власть.

Полиция США имела свои корни в Англии: сначала в ее старой, перенесенной в американские колонии традиции добровольных общественных ночных дозоров; затем в важнейшем элементе полицейской модернизации Великобритании – в созданной в 1829 году Лондонской столичной полиции (Metropolitan Police) с ее облаченными в мундиры «бобби». Эта базовая модель с задержкой в два-три десятилетия была воспроизведена в больших городах США[948]. Лишь в 1850‑х годах города Восточного побережья обзавелись постоянными, получающими регулярное жалованье полицейскими подразделениями в униформе. Американские особенности полиции проявились довольно рано. Такая общегосударственная полиция, которая существовала во Франции, а позже в Великобритании, в США отсутствовала. Лишь спустя десятилетия был реализован еще один критерий рациональной бюрократии – ее политическая независимость. До тех пор полиция в американских городах часто служила инструментом в межпартийной политической борьбе. Радикальная децентрализация полиции в США привела к тому, что плотность ее присутствия очень сильно колебалась от региона к региону: в некоторых областях (прежде всего на фронтире) почти не было полицейских, а отдельные области юрисдикции соседствовали друг с другом подобно мозаике. Было сложно преследовать преступников, которые переходили такую границу. Иногда их не удавалось привлечь к ответственности уже в соседнем городе. В эти незанятые рыночные ниши устремились частные детективные агентства, самое известное из них – агентство, основанное в 1850 году Алланом Пинкертоном. Люди Пинкертона сначала охраняли железные дороги и дилижансы; в девяностых годах они получили печальную известность из‑за своих нападений на бастующих рабочих. Ни в одной другой стране мира неполная монополия власти на насилие не давала так много пространства частным полицейским службам, юридический контроль за которыми был делом нелегким. В США полиция рассматривалась не как орган иерархического государства, а как часть местного самоуправления. Это была радикальная противоположность французской и японской системам. Контраст с Англией также был значительным. Английский полицейский конца XIX века видел себя представителем закона, как это было зафиксировано в неписаной конституции и в общем праве (common law). Американский же полицейский, слабее связанный с законом, считал себя скорее блюстителем справедливости, в большей степени определяемой ситуацией. Полицейский (marshall) североамериканского Запада стал неповторимым воплощением этого типа[949]. Часто он был и единственным местным представителем далекой государственной власти.