Преображение мира. История XIX столетия. Том III. Материальность и культура

Что начало происходить, когда под властью христиан оказалось больше нехристиан, чем во все предыдущие века? Хотя самопровозглашенная миссия распространения цивилизации – важнейшая идеологема имперской легитимации – легко могла быть переформулирована в миссию религиозную, колониальные державы практически никогда не проводили активной политики обращения своих подданных в христианство. Обращалось внимание на духовное окормление колонизующих европейцев, а ритуальный фасад колониального господства непременно содержал христианскую символику. Но в остальном логика господства чужаков над населением, которое нередко распадалось на разные религиозные группы, требовала сохранять мир в стране, избегая религиозных провокаций. Поэтому еще в конце XIX века империи в силу самой их структуры оставались более религиозно нейтральными, чем национальные государства. После восстания сипаев 1857 года манифест королевы Виктории, обращенный к владыкам и народам Индии, в ноябре 1858‑го подтвердил принцип невмешательства властей в дела индийских религиозных общин[777]. В договоры, заключенные после 1870 года с султанами Малайи, также включался пункт о невмешательстве. Такие обещания не всегда выполнялись, но и британцы, и нидерландцы действовали с большой осторожностью, особенно в отношении ислама. В то же время путем иерархизации и бюрократизации неконтролируемую религиозную жизнь собирались в перспективе поставить под более надежный контроль[778]. Такая практика в империях широко распространилась: после первого раздела Польши в 1772 году Мария Терезия учредила в Галиции пост верховного раввина на государственном содержании, который должен был держать своих братьев по вере под контролем[779]. В протекторате Тибет цинское правительство в XVIII веке переформатировало ламаистскую иерархию заново и попыталось превратить ее в управляемый инструмент контроля. Среди многих других методов, с помощью которых пытались манипулировать соотношением религиозных сил в XVIII веке, не лишая их полностью власти, использовалось вмешательство в распределение высших религиозных должностей – точно так же, как светские правительства в Европе настаивали на участии в поставлении католических епископов. Мусульмане были особенно неудобными подданными, в частности, потому, что многие торговцы и паломники среди них поддерживали контакты, выходящие за границы колонии. Из-за этого колониальные власти часто считали необходимым изолировать «своих» мусульман от остальной общины верующих, ограничив, например, возможности для паломничества в Мекку[780].