Преодоление

С Фёдором Ивановичем приехали Мезецкий и Измайлов, дьяки Иван Болотников и Матвей Самсонов. Приехал с ними и протопоп Мисаил из Троице-Сергиевого монастыря.

Сухо поздоровавшись, обе делегации сразу приступили к делу.

Дьяк Иван Болотников положил перед Шереметевым текст, выверенный с обеих сторон, на польском и на русском языках, в двух экземплярах каждый.

Договор зачитали на русском и польском языках.

Фёдор Иванович первым подписал его. За ним подписали договор Мезецкий и Измайлов. Затем подписали его дьяки.

Польские делегаты тоже подписали договор.

К документу приложили печати. Для закрепления клятвы, войсковой ксендз поднёс польским делегатам распятие. Они поцеловали его. Протопоп Мисаил подошёл к своим по очереди с крестом. Они приложились к нему губами.

Затем обе стороны обменялись вторыми экземплярами договора.

Договор о мире, заключённый на четырнадцать лет, вступал в силу с третьего января 1619 года. В течение этого срока ни на каком основании не могли быть развязаны враждебные действия с той или другой стороны или построены новые крепости по рубежу. По окончании его срока обе стороны должны были вступить в течение шести месяцев в переговоры о дальнейшей его судьбе: снова вставал вопрос – война или мир. Россия согласилась передать Польше города Смоленск, Дорогобуж, Серпейск, Трубчевск, Белый, Рославль и Новгород-Северск с окрестными землями по обоим берегам Десны, а также Монастырище, Муромск и Чернигов. Польша возвращала России Вязьму, Можайск, Мещовск и Козельск. За это Польша получала от русских в качестве вознаграждения за понесённые войной убытки города Стародуб, Себеж, Почеп, Попову Гору, Красный Торопец, Невлю и Велиж.

Царь Михаил Фёдорович обязан был исключить из своего титула звания «князь Ливонский, Смоленский и Черниговский», предоставив эти звания польскому королю.

Польская сторона должна была освободить к двадцать пятому февраля 1619 года митрополита Филарета, Василия Голицына, Томило Луговского, Шеина с женой и сыном и архиепископа Смоленского Сергия. Предоставлялась возможность вернуться на родину Ивану Шуйскому и Юрию Трубецкому, а также другим московским дворянам, оказавшимся по той или иной причине в Польше.

Русские, со своей стороны, должны были отпустить Николая Струся, Харлинского, Хоцимирского, а также ещё других, взятых в плен при осаде Москвы первым ополчением, а затем ополчением Пожарского.

К этому времени Сагайдачный уже опустошил с запорожскими казаками Серпухов и Калугу. По трактату королевич должен был незамедлительно отдать приказ Сагайдачному вывести из Московского государства свои разбойничьи шайки. И туда, к Сагайдачному, комиссары отправили с этим приказом гонцов.

За неделю до нового, 1619 года армия Владислава двинулась в обратный путь, на запад. Королевич пошёл средней дорогой к Вязьме; Казановский взял направление на Новгород-Северск, а Ходкевич с литовским войском – к Волге.

Зима выдалась с жестокими морозами, метелями, глубокими снегами.

Армия Владислава пошла по своим же следам, разорённым, обезлюдевшим. Она представляла собой жалкое зрелище, и если бы не заключённый мирный договор, то исчезла бы совсем… И многие, многие остались на этой дороге, устланной трупами людей и лошадей, которых доконали голод и морозы. А живые, обмороженные, сделались увечными и больными до конца жизни, запомнили эту дорогу навсегда.

Оставив полки идти своим чередом, королевич ушёл вперёд со своим двором. Через три дня он был в Вязьме, где задержался на десять дней. Вскоре, восьмого января 1619 года, он был уже в Смоленске. Здесь, пережидая морозы, он устроился до весны с подтянувшейся армией, расположившейся лагерями. И здесь же их застал вице-канцлер Андрей Липский, прискакавший из Варшавы от короля, бранил комиссаров за бесславный поход и позорный мирный договор.

Затем он уехал обратно в Варшаву с епископом Новодворским, Львом Сапегой и Яковом Собеским, которые повезли королю извещение о мире и условия мирного договора.

Вернувшегося в Польшу весной королевича Варшава встретила холодно.

Так же холодно встретил его и младший брат, принц Казимир, язвительно заметил:

– Мы радуемся приезду вашего высочества! Но на вашем месте я желал бы лучше остаться в Москве, нежели возвращаться с таким позором!

Эти слова маленького, ещё девяти лет, несмышлёныша, как думал о нём Владислав, больно ударили по его самолюбию. И он предвидел, что будет ещё и не то, похлеще, в том же сейме.

Глава 19 Размен пленными

Наступило лето 1619 года. В Московии всё ещё было тревожно. Хотя королевич удалился восвояси, но по волостям остались шайки запорожских казаков, баловней, и тех же «лисовчиков», уже остатки. Но от этого спокойнее не было.

В это время для него, князя Григория Волконского, выдался перерыв в делах при дворе. Изредка он ездил в Посольский приказ или ко двору. Первого июня он стоял как официальное лицо при объявлении указа о пожаловании в окольничьи Фёдора Бутурлина.