Преодоление

– Трудно дышать, ребята.

– Держись!

Они перенесли стремительный подъем, обжили высоту в пять тысяч метров над уровнем моря, и, когда снова резкой болью пронзило уши и начался бешеный спуск, финишная ленточка, такая близкая, желанная, замаячила перед глазами, она виделась так ясно, что старлею доблестных ВВС немедленно захотелось ее как-то обозначить. Он полез в карман, где лежал кусочек бинта, приготовленный для торжественного церемониала, но вместо бинта нащупал барбариску. Быстро развернув обертку, сунул конфетку Лёше в рот – когда сосешь карамель, уши не так закладывает. Лейтенант благодарно улыбнулся, взгляд его прояснился, холодная испарина исчезла. Он совсем приободрился, прямо сделался бравым, веселым гусаром, едва давление в камере выровнялось и девушка открыла массивную дверь.

– Я еще не обработала ваши данные, – растерянно сказала она, – но мне кажется…

Саня все понял.

– Как вас зовут? – спросил он.

– Вероника.

– Вы хотите вызвать для консультации своего начальника, Вероника?

– Да, мне показалось…

– Вам это только показалось. Поверьте, спуск со скоростью пятьдесят метров в секунду для таких орлов – сущий пустяк. И площадка на пяти тысячах тоже.

– В общем, все было нормально, – смутилась девушка. – Машина выдаст окончательный результат. Но… у товарища лейтенанта, – она виновато взглянула на помертвевшего Лешу, – у него, кажется, был срыв. Он держался на одной воле.

– Это от нервного напряжения, – подключился Дима. – Мы очень устали. Очень…

– Видите ли… Я думаю, товарищ лейтенант мог потерять сознание!

Лешино будущее висело на волоске.

– Давайте посмотрим данные машины, – предложил Саня.

Они прошли к пульту, девушка взяла из приемной корзины буквопечатающего устройства длинную бумажную ленту, расстелила, как скатерть, на столе, долго рассматривала, измеряя линейкой расстояние между какими-то пиками, наконец облегченно вздохнула.

– Все в норме. Только… Понимаете, я все равно обязана поделиться своими сомнениями с начальством.

– Но ведь машина выдала положительный результат?! – не спрашивая, а утверждая, сказал Саня.

– Машина остается машиной.

– Вероника! – отчаяние послышалось в Лешином голосе. – Я летал на Севере. Попадал в разные передряги. Иногда приходилось падать со значительно большей скоростью, чем та, на которой вы нас испытывали. Поверьте, ваш покорный слуга идеально здоров!

Девушка, казалось, была в полной растерянности.

– Есть только один способ разрешить сомнения, – поправив непослушную челку, твердо сказала она. – Еще полчаса барокамера свободна. Если хотите, товарищ лейтенант, я подниму вас на три тысячи метров. Без площадки. И сразу опущу на землю. Но предупреждаю: скорость подъема и спуска будет очень высока.

– Согласен! – Леша шагнул к стальной двери.

Испытание продолжалось считанные минуты, но время будто сжалось, стало тягучим; ребята неотрывно глядели через иллюминаторы на бледного Лешу, застывшего в кресле, точно старались помочь товарищу силой взглядов, косились на белый халат у пульта. Но девушка молча колдовала над циферблатами приборов, лишь изредка устремляя холодный взор к смотровому окошку.

– Мне показалось, – смущенно сказала она, когда Леша, трепетно ожидая своей участи, вышел из барокамеры.

– Можно мне… зайти к вам месяца через два-три, – счастливчик так светился, что все улыбнулись.

– Но…

– Понимаете…

Не желая знать никаких «но», отважный лейтенант шел в лобовую атаку; Саня и Дима, вежливо откланявшись, вышли в коридор. Леша появился минут через двадцать, бережно прижимая к груди какой-то листок, видимо с адресом, и весь день, пока оформляли документы, был торжественно молчалив, возвышенно задумчив, беспричинная улыбка то и дело вспыхивала на его лице. Леша, увы, был влюблен, влюблен по уши, влюблен с первого взгляда, сидел теперь в мягком кресле, распираемый благодарностью ко всему человечеству, мечтал о белокурой девушке и о звездах.

Потом они вернулись в комнату, и все трое долго, с удовольствием пили необыкновенно вкусный, ароматный чай с клубничным вареньем. Окружающий мир постепенно изменялся – угасающий прожектор превратился в обыкновенный торшер, таблица Шульца – в абстрактную картину, изображающую вечность, цветы стали цветами, облака за окном – облаками, и все на свете обрело свои реальные черты и краски.

– Пора, – взглянув на часы, поднялся Саня. – Время.

Они молча стиснули друг друга в горячих объятиях и долго стояли так посреди комнаты – Саня и Леша уезжали, возвращались в ту жизнь, из которой пришли, их ждали небо, самолеты, старые товарищи. Но теперь, после того что испытали, – каждый знал это твердо – они будут иначе смотреть на небо, на товарищей, на самолеты. Время и пройденная дорога сделали их другими.

– До встречи в Звездном, ребята! – сказал Дима.

– До встречи.