Преподобный Амвросий Оптинский

Когда я оставила ее, чтобы найти себе где-нибудь уголочек переночевать, оказалось, что все комнаты в гостинице были переполнены народом. И мне пришлось устроиться кое-как тут же в коридоре на диванчике, а на любезное предложение одной госпожи поместиться в ее номере я предпочла остаться совершенно одной, чтобы сосредоточиться хотя немного и передумать, пережить снова, хотя отчасти, все впечатления нынешнего, счастливейшего в моей жизни дня.

Утром рано, едва я открыла глаза, как опять то же радостное настроение охватило мою душу, то же благоговение к благостному старцу и горячая, беззаветная любовь к нему. Вышедши из гостиницы, я с умилением глядела на окна той скромной, смиренной кельи, где находился тогда наш дорогой батюшка; земно поклонилась я ему, заочно прося его святых молитв о грешной душе моей, и радостная, счастливая выехала из этой юной еще обители, которую не променяла бы тогда на все сокровища мира.

На возвратном пути я свято исполнила все, что приказано было мне батюшкой. Побывала в Калуге у всех указанных им святынь, и, отслужив везде молебны и получив святую воду и масло, я с миром в душе и радостью вернулась домой. По молитвам старца болезнь моя не возвращалась ко мне с тех пор, и этому уже девять лет. Однажды была опасность, от сильного ушиба, возобновления страшной болезни, появились даже и признаки ее. Я в ужасе, не видя иной помощи, кроме молитвы (батюшки нашего незабвенного уже не было в живых), опять отправилась к тем же святыням, как и прежде; помолилась там, запаслась молитвами батюшки, снова получила здоровье».

Мы же, следуя своему порядку, будем продолжать рассказ об обстоятельствах описываемого старца, сопутствовавших ему в последующие за 1889-м годы его жизни.

VI. ПЕРЕМЕЩЕНИЕ СТАРЦА АМВРОСИЯ ИЗ ОПТИНСКОГО СКИТА В ШАМОРДИНСКУЮ ОБЩИНУ

8 октября 1889 года старцу Амвросию исполнилось пятьдесят лет со времени прибытия его в Оптину пустынь. И признательные сестры Шамординской общины поднесли ему в этот день большого формата служебное Евангелие, кругом обложенное серебром с позолотой, прекрасной работы. С обычным благоговением и смирением приняв этот, в особенности по содержанию, драгоценный подарок, старец передал его сначала в скитскую ризницу, где он и хранился некоторое время, но потом возвратил его в Шамординскую общину, о которой всячески заботился и не переставал заботиться даже до того, что наконец и себя самого отдал туда же, как сейчас увидим.

Не имеется здесь в намерении входить в тонкие изыскания различных причин, почему старец переместился в Шамординскую общину. Скажем просто, как в свое время говорил сам описываемый старец: такова была воля Божия. Ибо кто противостанет воле Его (Рим. 9, 19)? Внешние же обстоятельства, в которых и выражается о нас воля Божия, слагались таким порядком. Сам старец Амвросий, как известно, доживал последние годы, почему, изнуренный беспрестанными трудами и болезнями, естественно все более и более ослабевал в силах, доходя по временам, как видели мы выше, до того, что жизнь его, как говорится, висела на волоске. Потому посетителям подолгу приходилось, в ожидании старцева приема, жить на монастырских гостиницах, где издавна заведено устраивать их бесплатно. Стечение же народа было громадное, а по народу таковы были и расходы. По необходимости наплыв излишнего народа пришлось несколько ограничивать. Но для любящего сердца старца Амвросия, жаждавшего удовлетворять всякие нужды всех, относившихся к нему, это было немалой скорбью. Это было еще несогласно с его крепкой верой в Промысл Божий, всегда пекущийся о всех и о всем. Когда же старец несколько поправлялся в силах, множество посетителей, и своих и чужих, с самыми разнообразными нуждами, а иногда и неуместными требованиями, со всех сторон осаждали его, не давая ему, и без того обессиленному, ни отдыха, ни покоя. Старца, так сказать, разрывали на части. Потому, вероятно, как мы видели выше, он, лежа на болезненном одре, и высказался одной своей духовной дочери так: «Мне трудно, невозможно становится жить». Трудность эта, может быть, увеличивалась и другими причинами, вытекавшими из взаимных отношений между старцем и его близкими духовными чадами. Но неудобно судить о сем по одним догадкам и умозаключениям.