Преподобный Максим Исповедник, его жизнь и творения

Неизвестно, к чему привело бы преп. Максима дальнейшее раскрытие богатых сил его духа, если бы внимание его не было отвлечено догматическими спорами эпохи. Под влиянием этих споров мистические интересы его постепенно затихли и поглощены были полемическими. На очередь выступили тревожные вопросы времени, вызванные безрассудными мероприятиями византийского правительства в целях унии с севирианами. Еще злополучные «главы» Кира в 633 г. заставили встревожиться преп. Максима и направить слово свое против севирианства (и соответственно, попыток унии с ним). Но опасения его вскоре были развеяны уступчивостью константинопольских церковных сфер, так что события 633 г. промелькнули для преп. Максима как неприятный эпизод, лишь на время омрачивший его душевный покой. Даже издание экфесиса (638 г.), пока его не проводили в жизнь, [2212] не вызвало резкой полемики св. отца с новою ересью. Но чем дальше, тем больше полемические интересы выступали на первый план. И объяснялось это все новыми и новыми, и притом неуклонными, попытками византийского двора к разным религиозным реформам. В 641 г., когда появились толерантные указы в пользу севириан, преп. Максим решил выступить пред правящими кругами в Константинополе в роли, так сказать, эксперта по религиозным делам. Он стал писать письма к высокопоставленным лицам (Ер. 1 и 2) с указанием на неправильность нового направления церковной политики. Но вскоре преп. Максим убедился в безуспешности своих попыток, особенно по монофелитскому вопросу, и повел полемику с ересью, воздействуя на частных лиц, напр., через Марина пресвитера на Кипрского архиепископа Аркадия I. [2213] Так последовательно, все более и более развивалась полемическая деятельность преп. Максима, причем сперва она велась диалектически, на основании определений (ὅροι, Variae definitiones, [2214] cp. еще Ер. 13, 15) основных христологических понятий, а затем на основании авторитета святоотеческих писаний («Томос к Стефану»). В конце концов, борьба поглотила все жизненные интересы преп. Максима и безраздельно владела им до мученической смерти. В последние годы после Латеранского собора 649 г. (когда преп. Максиму пошел уже восьмой десяток), она заметно ослабела, и главным выражением ее служили кратенькие письма. Но главное дело преп. Максима уже было сделано — истина защищена, и оставалось лишь ему самому увенчаться венцом доброго подвига. Таков в общих чертах ход развития литературной деятельности преп. Максима.

<Рукописное наследие преп. Максима Исповедника>

Когда преп. Максим сошел с поля церковно-политической деятельности, оставшееся после него литературное наследство стало достоянием истории и в широком потоке рукописного предания дошло до наших времен. История отнеслась к преп. отцу, в общем, благосклонно. Она бережно сохранила почти все его творения. Преп. Максим имеется теперь во многих рукописях и по количеству их уступает лишь наиболее знаменитым отцам Церкви. По частям преп. отца много раз издавали; немало нашлось у него и исследователей, хотя вообще нужно признать, что Запад гораздо меньше оказал внимания замечательному византийскому богослову, чем его родина, с историей которой естественно была связана и история сохранения его творений.

Впоследствии при изучении каждого из творений преп. Максима мы будем делать указания на рукописи, в которых они сохранились, на издания их и разные исследования. Но так как эти указания по необходимости будут отрывочными и краткими, то мы здесь, как бы в виде обобщения всех подобного рода замечаний, рассеянных по всему полю нашего сочинения, считаем нужным предложить нечто вроде краткого очерка истории рукописного предания преп. Максима (на оригинальном и переводных языках), а также дать общий обзор изданий его творений и наиболее замечательных научных трудов, посвященных их изучению.