Преподобный Максим Исповедник, его жизнь и творения

Жизнь всех ветхозаветных праведников есть не что иное, как начертанный для нас образец поведения. [3631] Каждый из них в том или ином отношении является гласом вопиющего в пустыне человечества Господа и Его предтечей. Таков Авель (Быт. 4:4), чистосердечно приносящий Богу первые движения созерцания, утучненные добродетелью; Енос (Быт. 4:26), достигший твердым упованием веры будущих благ; Енох, благоугождением добродетели совершенно отрешивший ум от сущего и преложивший его к премысленной Причине (Быт. 5:22). [3632] Но здесь же указывается то, чего должно избегать; намечен и ход развития греха. Авель [3633] вышел в поле естественного созерцания, не достигнув бесстрастия, и был убит законом плоти, законом греха, рожденным прародителями после грехопадения. [3634] А главный убийца — злой дух с его седмью духами или помыслами: кто убил первого из них — духа чревоугодия, тот убил бы и всех других (Быт. 4:15). [3635] Еще ярче развитие греха на Ламехе (Быт. 4:23), «насадителе зла», который убил в нас «мужа и юношу», естественный и духовный закон, и отнял у них наши мысли (жены), чтобы, смешавшись с ними, произвести грех. Здесь уже подлежит отомститься вине «седмижды семьдесят» (Быт. 4:24), т. е. не только за соизволение, но и за дело. [3636] Самое большое развитие греха, наконец, наступает перед временем Божественного отмщения — потопом. Люди становятся просто плотью похотливою, и Дух оставляет их (Быт. 6:3). [3637] Однако, кто, подобно Ною, по вере в будущее наказание приготовит себе, как кивот, житие в страхе Божием, спасется, [3638] временным утеснением плоти избегая будущего осуждения. [3639] Ковчег Ноев означает практическую философию, или писанный закон. [3640]

Ной — образ Христа. У него от ве́дения рождаются три сына: практическая, естественная и богословская философии. [3641] Ковчег — это Церковь Христова, соединяющая все виды людей и спасающая под управлением Господа от вод порока. [3642] Знак спасения — радуга, плоть Христова, положенная на облаке сей жизни в умилостивление за грехи наши и в оружие непобедимое на диавола. Надо взирать на тайну Воплощения во время искушений, и тогда потоп греха никогда не увлечет ума. [3643] Но если кто, заботясь лишь о внешних подвигах практической философии (Хам), будет взирать только на наготу Логоса, т. е. на видимую сторону чувственных предметов, то подвергнется страсти, оставляя познание добродетели. Но кто, прилежа естественной и богословской философии, несет на плечах умерщвление, не позволяющее пристрастно созерцать чувственные вещи, тот прикрывает наготу, идя «вспять зря», ибо умерщвление есть то, что пройдено и осталось позади указанных философий. [3644] Первый за это Господом проклинается, но не сам (грех в мысли), а его порождение (Ханаан) — грех делом; [3645] второй и третий <сыновья> благословляются. Благословляется Бог Симов, а не Сим (богословие), ибо Бог — цель богословия, блаженный предел восхождения от одной возвышенной мысли к другой, и непосредственное единение с Ним — награда за искания. Ум же созерцательный — расширяется, не охватываясь сущим, и вселяя<сь> в селениях Симовых — богословии. [3646]

Но и после очищения потопом снова развилась сила греха. Оставив страну Востока, страну истинного ве́дения о Боге, люди пришли в долину Сеннаар (= «богохульные клыки») и, разделившись на многие мнения о Божестве, стали созидать из них, как кирпичей, башню многобожного безбожия. Рассеивая это заблуждение, Господь и говорит: «прийдите и сошедше смесим тамо язык их» (Быт. 11:7), выражаясь во множественном числе, соответственно многообразному расположению заблудившихся, разделивших единого Бога на множество божеств, и обращение как бы к кому-либо с речью допущено лишь потому, что Писанию обычно неизреченные и невыразимые советы Божии изображать для нас телесно. [3647]