Преподобный Серафим

Жизнь преподобного Серафима была преисполнена великих даров Духа Святого по преимуществу в последний период его жизни, когда после с лишком сорокалетних подвигов он вышел на путь своего общественного служения, получив на сие непосредственное указание и благословение от самой Божией Матери.

В этот последний период после затвора, преподобный Серафим изменил и свой образ жизни, и свой внешний вид.

Пищу он вкушал в день однажды, во сне был крайне воздержан и спал сидя на полу, прислонившись к стене, а иногда кладя голову или на поленья, или на камни, а часто ложился на мешки с кирпичом, которые находились в его келлии. Одевался в подрясник из черного толстого сукна, летом накидывал белый балахон, а зимой носил шубу и рукавицы, от дождя надевал полумантию, сделанную из цельной кожи с вырезом, поверх одежды, подпоясывался белым, всегда чистым полотенцем и носил медный крест.

На монастырскую работу выходил в лаптях, зимой в бахилах, а идя в церковь к богослужению – надевал кожаную полумантию. На голове зимой и летом носил камилавку.

Какие были побуждения у преподобного Серафима одеваться не так, как того требовал монастырский порядок, мы не знаем. Здесь есть как бы некая черта юродства, но мы знаем только одно, что преподобный Серафим мог делать так, как считал нужным. Ведь за этими бахилами, за этим полотенцем, за этим медным крестом на груди стояли сорок лет подвигов. Если бы какой-нибудь иеромонах вздумал бы одеться так, это был бы соблазн, ему этого нельзя, а преподобному Серафиму можно.

Но когда жил преподобный Серафим, были смущавшиеся всем, что выходило из ряда обыкновенного в жизни и внешнем облике преподобного Серафима.

Один богатый человек, посетивший преподобного Серафима и видя его убогую одежду, стал говорить ему: «Зачем ты такое рубище носишь?» И преподобный Серафим ответил так:

– Иоасаф, царевич, данную ему пустынником Варлаамом мантию счет выше и дороже царской багряницы.

В эти годы к преподобному Серафиму народу шло великое множество, дожидаясь его и в монастыре, и около келлии, и на дороге, когда он шел, и в пустыне – весь Саров был полон стекавшимися к нему. Чтобы сократить для себя необходимость видеть такое множество людей, преподобный Серафим хотел причащаться в келлии своей и некоторое время и по окончании затвора так именно и делал – Святые Дары приносили ему после литургии в келлию.

Об этом причащении преподобного Серафима в келлии надлежит прочесть несколько слов, написанных не какой-нибудь полуграмотной старухой, а написанных известным писателем и педагогом Неверовым, который в детстве и в ранней своей юности видел преподобного Серафима и дожил почти до нашего времени. Родился он в 1810 г., а скончался в 1892 г. и в семидесятых годах опубликовал свои воспоминания о том, как он в Сарове видел преподобного Серафима. Вот как описывает причащение преподобного Серафима в келлии:

«Когда мы отправились к нему вслед за священником с Дарами, я протеснился вперед к старцу. По обыкновению, он стоял на коленях на пороге своей келлии и сверх монашеской мантии на нем была епитрахиль. Когда приблизился священник и передал ему Чашу, он, благоговейно приняв ее в руки, начал громко читать причастную молитву: “Верую, Господи, и исповедую, яко Ты еси воистину Христос, Сын Бога Живаго, пришедый в мир грешные спасти, от них же первый есмь аз”, – при этом он приклонил голову, держа Чашу над головой. Затем, приподнявшись, прочел: “Еще верую, яко сие есть Самое Пречистое Тело Твое и Сия есть Самая Честная Кровь Твоя”. Все это с таким убеждением, с таким восторженным умилением, что и я невольно преклонил колена. С тех пор я всякий раз, когда бывал в Сарове, старался как можно ближе становиться к Серафиму, чтобы не только слышать, но и видеть, как он произносит причастную молитву, и любоваться его глубоко вдохновенной наружностью, следить за каждым его движением, что все производило на меня неотразимое впечатление. Даже до сей поры, подходя к Причастию и повторяя за священником слова причастной молитвы, я вижу перед собой величественный образ старца снова с Чашею в руках».

И вот причащение преподобного Серафима в келлии тоже вызвало соблазн. Почему причащается не как все?

Забывалось этими «всеми», что вся жизнь его была не такова, как у всех. Что он постился не как все, что он молился не как все, не как все был в затворе, в молчании…

И вот игумен Нифонт довел до сведения соответствующих властей об этом «непорядке».

Преподобному Серафиму был от епископа Тамбовского указ, чтобы он прекратил причащение в келлии и причащался как все.

Было очень много попыток самых благонамеренных, из самых лучших побуждений затушевать истинное отношение братии Саровской и наипаче игумена Нифонта к преподобному Серафиму, но это делать совершенно не нужно, ибо надлежит во имя истины и правильного понимания того, каким земным путем шел преподобный Серафим, правильно представлять себе те внешние обстоятельства, в которых проистекала его подвижническая жизнь.