Преступление и наказание, Часть 3

The room was immediately crowded, yet Nastasya managed to follow the visitors in and stayed to listen.	Комната разом наполнилась, но Настасья все-таки успела пройти вслед за посетителями и стала слушать.
Raskolnikov really was almost well, as compared with his condition the day before, but he was still pale, listless, and sombre.	Действительно, Раскольников был почти здоров, особенно в сравнении во вчерашним, только был очень бледен, рассеян и угрюм.
He looked like a wounded man or one who has undergone some terrible physical suffering. His brows were knitted, his lips compressed, his eyes feverish.	Снаружи он походил как бы на раненого человека или вытерпливающего какую-нибудь сильную физическую боль: брови его были сдвинуты, губы сжаты, взгляд воспаленный.
He spoke little and reluctantly, as though performing a duty, and there was a restlessness in his movements.	Говорил он мало и неохотно, как бы через силу или исполняя обязанность, и какое-то беспокойство изредка появлялось в его движениях.
He only wanted a sling on his arm or a bandage on his finger to complete the impression of a man with a painful abscess or a broken arm.	Недоставало какой-нибудь повязки на руке или чехла из тафты на пальце для полного сходства с человеком, у которого, например, очень больно нарывает палец, или ушиблена рука, или что-нибудь в этом роде.
The pale, sombre face lighted up for a moment when his mother and sister entered, but this only gave it a look of more intense suffering, in place of its listless dejection.	Впрочем, и это бледное и угрюмое лицо озарилось на мгновение как бы светом, когда вошли мать и сестра, но это прибавило только к выражению его, вместо прежней тоскливой рассеянности, как бы более сосредоточенной муки.
The light soon died away, but the look of suffering remained, and Zossimov, watching and studying his patient with all the zest of a young doctor beginning to practise, noticed in him no joy at the arrival of his mother and sister, but a sort of bitter, hidden determination to bear another hour or two of inevitable torture.	Свет померк скоро, но мука осталась, и Зосимов, наблюдавший и изучавший своего пациента со всем молодым жаром только что начинающего полечивать доктора, с удивлением заметил в нем, с приходом родных, вместо радости, как бы тяжелую скрытую решимость перенесть час-другой пытки, которой нельзя уж избегнуть.
He saw later that almost every word of the following conversation seemed to touch on some sore place and irritate it. But at the same time he marvelled at the power of controlling himself and hiding his feelings in a patient who the previous day had, like a monomaniac, fallen into a frenzy at the slightest word.	Он видел потом, как почти каждое слово последовавшего разговора точно прикасалось к какой-нибудь ране его пациента и бередило ее; но в то же время он и подивился отчасти сегодняшнему умению владеть собой и скрывать свои чувства вчерашнего мономана, из-за малейшего слова впадавшего вчера чуть не в бешенство.
"Yes, I see myself now that I am almost well," said Raskolnikov, giving his mother and sister a kiss of welcome which made Pulcheria Alexandrovna radiant at once. "And I don't say this _as I did yesterday_," he said, addressing Razumihin, with a friendly pressure of his hand.	- Да, я теперь сам вижу, что почти здоров, -сказал Раскольников, приветливо целуя мать и сестру, отчего Пульхерия Александровна тотчас же просияла, - и уже не по-вчерашнему это говорю, - прибавил он, обращаясь к Разумихину и дружески пожимая ему руку.
"Yes, indeed, I am quite surprised at him to-day," began Zossimov, much delighted at the ladies' entrance, for he had not succeeded in keeping up a conversation with his patient for ten minutes.	- А я так даже подивился на него сегодня, -начал Зосимов, очень обрадовавшись пришедшим, потому что в десять минут уже успел потерять нитку разговора с своим больным.