Преступление и наказание, Часть 3

Of course, we exaggerated things.	А мы, конечно, еще более преувеличили.
We were on the point of rushing to find Pyotr Petrovitch to ask him to help.... Because we were alone, utterly alone," she said plaintively and stopped short, suddenly, recollecting it was still somewhat dangerous to speak of Pyotr Petrovitch, although "we are quite happy again."	Хотели было броситься отыскивать Петра Петровича, чтобы хоть с его помощию... потому что ведь мы были одни, совершенно одни, - протянула она жалобным голосом и вдруг совсем осеклась, вспомнив, что заговаривать о Петре Петровиче еще довольно опасно, несмотря на то "что все уже опять совершенно счастливы".
"Yes, yes.... Of course it's very annoying...." Raskolnikov muttered in reply, but with such a preoccupied and inattentive air that Dounia gazed at him in perplexity.	- Да, да... все это, конечно, досадно... -пробормотал в ответ Раскольников, но с таким рассеянным и почти невнимательным видом, что Дунечка в изумлении на него посмотрела.
"What else was it I wanted to say?" He went on trying to recollect. "Oh, yes; mother, and you too, Dounia, please don't think that I didn't mean to come and see you to-day and was waiting for you to come first."	- Что бишь я еще хотел, - продолжал он, с усилием припоминая, - да: пожалуйста, маменька, и ты, Дунечка, не подумайте, что я не хотел к вам сегодня первый прийти и ждал вас первых.
"What are you saying, Rodya?" cried Pulcheria Alexandrovna.	- Да что это ты, Родя! - вскричала Пульхерия Александровна, тоже удивляясь.
She, too, was surprised. "Is he answering us as a duty?" Dounia wondered. "Is he being reconciled and asking forgiveness as though he were performing a rite or repeating a lesson?"	"Что он, по обязанности, что ли, нам отвечает? -подумала Дунечка, - и мирится, и прощения просит, точно службу служит али урок затвердил".
"I've only just waked up, and wanted to go to you, but was delayed owing to my clothes; I forgot yesterday to ask her...	- Я только что проснулся и хотел было идти, да меня платье задержало; забыл вчера сказать ей...
Nastasya... to wash out the blood...	Настасье... замыть эту кровь...
I've only just dressed."	Только что теперь успел одеться.
"Blood! What blood?" Pulcheria Alexandrovna asked in alarm.	- Кровь! какую кровь? - встревожилась Пульхерия Александровна.
"Oh, nothing--don't be uneasy.	- Это так... не беспокойтесь.
It was when I was wandering about yesterday, rather delirious, I chanced upon a man who had been run over... a clerk..."	Это кровь оттого, что вчера, когда я шатался несколько в бреду, я наткнулся на одного раздавленного человека... чиновника одного...
"Delirious?	- В бреду?
But you remember everything!" Razumihin interrupted.	Но ведь ты все помнишь, - прервал Разумихин.
"That's true," Raskolnikov answered with special carefulness. "I remember everything even to the slightest detail, and yet--why I did that and went there and said that, I can't clearly explain now."	- Это правда, - как-то особенно заботливо ответил на это Раскольников, - помню все, до малейшей даже подробности, а вот поди: зачем я то делал, да туда ходил, да то говорил? уж и не могу хорошо объяснить.