Преступление высшей пробы

Усевшись за руль, я поскорее достала бутылку с водой и сделала несколько больших глотков. Очень уж мне хотелось как можно скорее избавиться от мерзкого привкуса напитка, невесть почему именуемого кофе.

По карте в смартфоне я определила местоположение Генриетты.

Оказалось, что это спальный район в другом конце города, практически на самой окраине. Похоже, я погорячилась, уверяя Генриетту, что она и оглянуться не успеет, как я окажусь у нее на пороге.

Как я и предполагала, путь до дома Генриетты занял около сорока минут. Не сомневаюсь, что, будь в распоряжении нервной дамы мобильный телефон, она перезванивала бы мне едва ли не каждые полминуты, сообщая, что она вот-вот умрет от инфаркта, и приказывая мне поторопиться.

Впрочем, вполне возможно, что сотовый телефон у Генриетты имелся, но Елена Григорьевна когда-то записала именно домашний номер своей приятельницы. Мобильные телефоны у женщин появились несколько позже, в соответствии с развитием высоких технологий, в том числе и средств связи. А кто же станет заносить мобильный номер в бумажную записную книжку, если к услугам абонента куда более удобная электронная.

— Да что же так долго, я ведь чуть не умерла! — радушно приветствовала меня Генриетта, едва я нажала на кнопку звонка, стилизованного под затейливый бронзовый цветок.

Дверь распахнулась мгновенно, и меня тут же окутала бронебойная смесь ароматов густых терпких духов, ароматических свечей и еще невесть чего непостижимо пахучего.

Я по примеру хозяйки ароматной квартиры чуть было не завопила, что немедленно умру. Однако стремление побеседовать с Генриеттой и выжать какую-никакую полезную информацию пересилило желание жить, и я, вежливо улыбнувшись, храбро шагнула в душистую обитель.

— Ну, говорите же, говорите, что случилось с бедной Лелечкой?! — Старушка вцепилась в мой локоть обеими руками с поразительно цепкими сухонькими пальчиками, унизанными многочисленными разнокалиберными кольцами.

Ростом Генриетта Николаевна едва доходила мне до плеча, а глядя на ее субтильную фигуру, задрапированную расшитым диковинными цветами атласным халатом, ни за что нельзя было бы предположить, что в этой сухонькой пожилой даме скрыто столько силы и огня.

Генриетта тащила меня через полутемный коридор, как настоящий мощный тягач. Конечной целью моей транспортировки, если можно так выразиться, оказалась почти такая же затемненная гостиная.

Полумрак, царивший в гостиной, объяснялся тем, что окно было тщательно завешено плотными многослойными шторами, увенчанными ламбрекеном, поражавшим воображение. Под стать ему была и увесистая хрустальная люстра, сделавшая бы честь любому оперному театру мира. Перед моим растерянным взором предстало нечто напоминающее коллекцию антикварных комодов и тумбочек, вся поверхность которых была уставлена небольшими подносами с дымящимися ароматными свечами.

Значит, в самом начале я не ошиблась в происхождении столь изысканного аромата. Если, конечно, не считать запаха духов самой хозяйки.

— Садитесь же и немедленно все рассказывайте! — потребовала Генриетта, усаживая меня возле круглого стола, покрытого бархатной скатертью с кистями. — Все-все, с самого начала! Когда ее убили? В этом году?

Если Генриетта не затеяла со мной какую-то хитрую игру, то, судя по ее вопросу, она довольно давно не виделась с приятельницей, весть о гибели которой так ее всполошила.

— Несколько дней назад, — сдержанно сообщила я.

Старушка в ужасе приложила руки к вискам и уставилась на меня, приоткрыв рот.

— Бедная, бедная Леля, — проговорила она наконец. — А ведь мы с ней так и не помирились.

— Вы были в ссоре? — спросила я, внимательно глядя на свою собеседницу.

Генриетта сморщилась, словно была готова разрыдаться, и махнула рукой с зажатым в кулачке носовым платком.

— Ах, это такая давняя история! Вам это будет неинтересно.

— Генриетта Николаевна, — вкрадчиво заговорила я. — Поймите, речь идет об убийстве. Здесь важна любая мелочь. Деталь, которая может показаться вам незначительной и не стоящей упоминания, но именно она окажется важнейшим звеном для раскрытия преступления.

Генриетта испуганно смотрела на меня, пока я излагала свою точку зрения. Не знаю, убедила ли я свою собеседницу, но, во всяком случае, ее взгляд стал более осмысленным.

Похоже, женщина принялась добросовестно вспоминать события более чем тридцатилетней давности, как позже выяснилось из ее пространного повествования.

— Да из-за Костика мы поссорились, — досадливо сообщила Генриетта.

Едва услышав это имя, я чуть было не подскочила. Тот самый Костик, имя которого многократно встречалось в записной книжке Елены Григорьевны напротив каких-то непонятных цифр.

— Увела Лелька у меня Костика, земля ей пухом, — продолжала Генриетта, сокрушенно качая головой. — А ведь какой был парень, ух! И сама же их познакомила, дура!

Я была разочарована. Значит, мои предположения оказались верными, и размолвка между пожилыми дамами вышла как раз из-за мужчины.