Преступник номер один. Уинстон Черчилль перед судом Истории

Будницкий добавляет в общую картину свой мазок: «В эпоху революции 1905 года около 15 % членов партии социалистов-революционеров были евреями, а некоторые «максималистские и анархистские террористические группы почти полностью были еврейскими». В составе организаций эсеров-максималистов было около 19 % евреев при 76 % русских и украинцев. На V съезде РСДРП (Лондон, 1907) около трети делегатов были евреями»[179]. Он конкретизирует: «Евреи входили в ЦК практически всех значительных политических партий России. Причем в Центральных комитетах левых партий – большевиков и эсеров – евреи составляли, как правило, от четверти до трети их членов. На VI съезде РСДРП (большевиков) в ЦК из 21 члена было избрано шестеро евреев (Г. Е. Зиновьев, Л. Б. Каменев, Л. Д. Троцкий, Я. М. Свердлов, Г. Я. Сокольников и М. С. Урицкий). А. А. Иоффе стал одним из восьми кандидатов в ЦК. В ЦК «объединенной» партии меньшевиков евреи составили около половины. Трое (из 67) членов ЦК партии кадетов, избранных на ее VIII съезде, были евреями»[180].

Слезкин совершенно справедливо оценивает еврейский фактор в революции, его роль и значение, подчеркивает его уникальные свойства:

«Евреи были не просто наиболее революционной (наряду с латышами) национальной группой Российской империи. Они были и самыми лучшими революционерами. По словам Леонарда Шапиро, «именно евреи с их давним опытом использования условий, существовавших на русской западной границе для провоза контрабанды, организовывали доставку подпольной литературы, планировали побеги и нелегальные переходы границы и вообще обеспечивали бесперебойную работу всей организационной машины».

Согласно народовольцу Владимиру Иохельсону, уже в середине 1870-х годов Вильна сделалась центром для сношения Петербурга и Москвы с заграницей. Для транспортирования книг, перевозившихся через Вильну, Зунделевич ездил в Кенигсберг, где тогда находился представитель революционных издательств Швейцарии и Лондона студент-медик Финкельштейн, бывший раввинист, эмигрировавший в Германию в 1872 году, когда в интернате раввинского училища была обнаружена нелегальная библиотека… Нашими пограничными связями пользовались не только для перевозки книг, но и людей.

Еврейские революционные и образовательные сети – люди, книги, деньги, информация – были похожи на традиционные коммерческие связи. Иногда они совпадали – когда, например, студенты, которые также были революционерами, переходили границу и останавливались в домах своих дядюшек-предпринимателей; когда американский мыльный миллионер Джозеф Фелс финансировал проведение Пятого съезда РСДРП; или когда Александр Гельфанд (Парвус), революционер и миллионер одновременно, организовал в 1917 году возвращение Ленина в Россию»[181].

Слезкину решительно вторит Будницкий: «Полагаем, что активное участие евреев в русском освободительном движении объяснялось не столько разрывом с еврейством, который декларировали многие революционеры-интернационалисты, сколько принадлежностью к нему»[182].

Все это так, и мы можем с полной ответственностью сделать вывод, что без евреев никаких революций в России бы не состоялось. Ответственность евреев бесспорна: они, именно они превратили обычный русский бунт, бессмысленный и беспощадный, – в еще более беспощадный, но притом осмысленный, системный. Они подвели под него идейную базу (марксизм), возглавили, придали ему последовательность, целенаправленность, организованность, обеспечили его стратегию и тактику. Без евреев «русская революция» не имела бы шансов на успех, как не имел его когда-то Емелька Пугачев. Единственный случай в истории, когда на теле русского бунта, какие не раз возникали и подавлялись правительством в России, сидела еврейская голова – и пожалуйста: триумф революции!

Однако читатель спросит, быть может: пусть был политический конфликт, пусть был бунт, пусть даже была революция, спланированная и руководимая евреями! Но при чем тут русско-еврейская война?! Справедлива ли подобная оценка?

Я думаю – да, справедлива. У русских исторически не было другой формы национальной самоорганизации, кроме государства. У русских не было внутреннего сродства с иной формой правления, кроме самодержавия. Покушаясь на то и другое, еврейские революционеры повели наступление на самые основы русской народной жизни. И вызвали ожесточенное противодействие, в котором, однако, одержали верх. Для русских это обернулось гекатомбами человеческих жертв, хотя и евреи в перспективе более или менее близкой тоже пострадали (в том числе пресловутый Холокост, безусловно, – это одна из форм отсроченного исторического возмездия). А результаты, которые возникли после революции для русских как народа, как нации, сравнимы с самыми тяжелыми последствиями для народов, побежденных в беспощадной этнической войне.