Преступник номер один. Уинстон Черчилль перед судом Истории

«Как только выяснилась неудача Деникина, та крайне нерегулярная поддержка, которую оказывали ему великие державы, была совершенно прекращена. 3 февраля 1920 года мне пришлось известить генерала Холмана о необходимости откровенно сообщить Деникину о создавшемся положении: «Я не имею права более давать ему надежду, что британское правительство окажет ему какую-либо дальнейшую помощь сверх той, которая уже была обещана. Равным образом британское правительство не воспользуется своим влиянием для образования коалиции поляков, прибалтийских государств, Финляндии и т. д. и Деникина – против Советской России. Объясняется это тем, что у британского правительства нет такого количества людей и денег, которое было бы достаточно для того, чтобы довести подобное предприятие до успешного окончания, и что оно не хочет побуждать к тому других, не имея достаточных средств, чтобы поддержать их».

Так, по существу, закончилось Белое дело, агонию которого описал генерал Врангель в своих воспоминаниях, цитированных выше.

Черчилль – признанный «мастер объяснять». Пусть кто хочет, верит его объяснениям. У меня сложилось иное мнение, которым я поделился с читателем.

Глава VII. Черчилль, Россия, Третья мировая

Как ни ненавидел Черчилль коммунизм и большевиков, а ненависть к русским и к исторической России с одной стороны и любовь к евреям с другой стороны оказались сильнее. Ради разрушения Российской империи он «простил» евреям даже оголтелый большевизм и весь последующий кошмар советской власти. Спасая коммунистический еврейский правящий этнокласс, он оставил без поддержки Белое движение и тем обрек русский народ на крестные муки. А в перспективе на уничтожение, поскольку русские должны были послужить лишь топливом для локомотива мировой революции, о которой грезили еврейские революционеры от самого Карла Маркса до каких-нибудь местечковых террористов.

Однако наша история шла своим путем, и то государство-химера, где на теле одного народа сидела голова другого, естественным ходом событий постепенно преобразовывалось на исконных русских началах под самодержавием Сталина. Который, во-первых, зажал в железные тиски вырвавшегося было джинна раскрестьянивания и провел за его счет индустриализацию, урбанизацию и милитаризацию (проведет и победу в Великой Отечественной войне). Во-вторых, начиная с середины 1930-х годов, Сталин осуществил форсированную национально-патриотическую русификацию СССР, во многом вернув русскому народу его историю и культуру[372]. В-третьих, он сломал хребет всей ленинской еврейской банде, «схватившей, – по выражению Черчилля, – русский народ за волосы» в 1917 году – «верным ленинцам», «старой ленинской гвардии». Одновременно, однако, Сталин перенес центр тяжести международной политики СССР на подрывную деятельность Коминтерна, который превратился в головную боль европейских государств (отчасти и США).

Европа, тем временем, продолжала развиваться в том направлении, которое однажды уже привело к мировой войне. Два центра – англо-французский (наследник Антанты) и германо-австрийский союзы – разделялись многочисленными противоречиями, но при этом объединялись ненавистью к сталинской России, неожиданным и неприятным для них образом воскресавшей из революционного пепла и наращивавшей новую мощь.

Как известно, Антанта в конце концов победила Германию в 1919 году и без России. Она воспользовалась также счастливой возможностью максимально раздробить и ослабить Россию. Пределом ее достижений, помимо вульгарного грабежа, оказалось создание вокруг Советской России «санитарного кордона» из Польши, Прибалтики и Финляндии. Но с течением лет на первый план стала выходить борьба с Коминтерном и мировой революцией, а значит – с большевистской Россией. К тому же после расправы Сталина с «верными ленинцами» и «троцкистами», после репрессий 1937–1939 годов Советский Союз утратил ту определяющую характеристику юдократии, которая одна лишь искупала его существование в глазах мирового еврейства и, само собой, Уинстона Черчилля[373].

Пожалели ли Черчилль, Ллойд Джордж, Бальфур и другие политиканы о том, что не достигли в свое время главной цели и не «удушили большевизм в колыбели»? Думаю, да, и не раз. Но теперь усилия британской политики уже направлялись на то, чтобы столкнуть Германию с СССР в надежде, что «одна гадина сожрет другую», а уж англосаксы своими силами добьют оставшуюся, ослабленную войной. Близким образом смотрели на вещи и в Америке.