Преступники-сыщики

– Если бы он хоть иногда выходил из дома, все было бы легко и просто – однако дело в том, что он и носа не кажет наружу. Я даже склонен полагать, что мы с Раймондом безо всяких проблем могли бы самым тщательным образом обыскать его берлогу. Для Летеритта каждое утро оставляют бутылку молока, так что усыпить его можно будет без малейшего труда, нужно лишь оказаться подле его дома вскоре после ухода молочника.

Манфред покачал головой.

– Я бы посоветовал вам придумать что-нибудь получше, – сказал он. – Едва ли стоит из-за этого ссориться с полицией.

– И это еще мягко сказано, – вставил Пуаккар. – Кстати, что собой представляет леди?

Леон почти слово в слово передал им разговор, состоявшийся у него с мисс Браун.

– В ее заявлении содержатся кое-какие примечательные факты, и я уверен, это действительно факты, а сама она не пытается ввести меня в заблуждение, – сказал он. – Любопытное обстоятельство номер один: леди уверяет, будто слышала, как этот господин пел в церкви в минувшее Рождество. Является ли мистер Летеритт тем человеком, от которого можно ожидать, что он стал бы упражнять свои голосовые связки, распевая рождественские песенки? Краткое знакомство с ним позволяет мне с уверенностью заключить – не является. Казус номер два: ее слова о том, что «он не остался у нас» или нечто в этом роде; и еще то, что «это случилось в самом конце» – конце чего? И вот эти три вопроса я полагаю воистину замечательными!

– Не вижу в них ничего такого, – проворчал Пуаккар. – Он явно был гостем какой-то компании, а она не знала, что он остановился у кого-то по соседству, пока не встретила его в церкви. И случилось это ближе к концу его визита.

Но Леон лишь покачал головой в ответ.

– Летеритт вот уже долгие годы катится в пропасть. Так что своего нынешнего состояния он достиг отнюдь не за время, прошедшее с прошлого Рождества; следовательно, девять месяцев назад он должен был очень походить на себя нынешнего – то есть личность весьма неприглядную. Искренне вам признаюсь, он вызывает у меня сильнейшую антипатию, и потому я считаю делом чести заполучить эти письма.

Манфред задумчиво уставился на него.

– Едва ли они могут находиться у его банкиров, потому что у такого человека попросту нет банкира; в равной мере это относится и к возможным адвокатам, так как я думаю, он из тех субъектов, чье знакомство с законом начинается и заканчивается в уголовном суде. Полагаю, вы правы, Леон, – бумаги спрятаны в его комнате.

Гонсалес не стал терять времени. Уже ранним утром следующего дня он вновь появился на улице Уайтчерч, наблюдая за тем, как молочник поднимается на чердак, где в своей берлоге обитал Летеритт. Леон выждал, пока молочник скрылся из виду, но, несмотря на всю свою спешку, все равно опоздал. К тому времени как он прокрался на верхний этаж, молоко уже исчезло внутри квартиры, и лишь маленькая склянка с бесцветной жидкостью, похожей на сыворотку, осталась нетронутой.

На следующее утро Леон повторил попытку и вновь не преуспел.

На четвертую ночь, между часом и двумя, он сумел проникнуть в дом и бесшумно поднялся по лестнице. Дверь была заперта изнутри, но Гонсалесу удалось захватить кончик ключа узкими плоскогубцами, которые он принес с собой.

Из квартиры не донеслось ни звука, когда он отпер замок и мягко повернул ручку. Однако Леон забыл о засове.

На следующий день он пришел туда снова и осмотрел дом снаружи. Можно было, конечно, забраться в окно комнаты, но для этого ему бы понадобилась очень длинная лестница, и после недолгого совещания с Манфредом он отказался от такой идеи.

Однако Манфред высказал иное предположение:

– Почему бы не послать ему каблограмму, назначив встречу с вашей мисс Браун на вокзале Ливерпуль-стрит? Вы же знаете, как ее зовут?

Леон устало вздохнул:

– Я попытался провернуть этот трюк еще на второй день, пригласив маленького Лью Левисона, чтобы он вертанул Летеритта, едва только тот выйдет на улицу, на случай если он носит письма с собой.

– Под «вертанул» вы имеете в виду – обчистил его карманы? Я, знаете ли, не слежу за современным воровским жаргоном, – заявил Манфред. – Но в те дни, когда меня это действительно интересовало, мы говорили «жухнул».

– Ваши сведения устарели, Джордж; сейчас говорят «вертануть». Однако, разумеется, плут не пожелал выйти наружу. Если бы он задолжал за комнату, я бы подключил к этому делу брокеров; но он платит за нее вовремя. Он не нарушает закона и ведет относительно безупречный образ жизни – не считая, разумеется, того, что его можно привлечь за хранение опиума. Правда, толку от этого будет немного, поскольку полиция не горит желанием подключаться к нашей работе. – Он сокрушенно покачал головой. – Боюсь, я вынужден представить мисс Браун очень плохой отчет.

Но минуло еще несколько дней, прежде чем Леон действительно написал по оговоренному адресу, который, как он и подозревал, оказался лишь пересылочным ящиком в писчебумажном магазине, куда приходили письма до востребования.