Преступное бездействие

Заявленную академиком В. Н. Кудрявцевым особенность пассивного поведения оттеняют и другие ученые. Так, Б. С. Волков, рассматривая допустимость уголовной ответственности через призму водимого поведения, отмечал: «Включенное в систему общественных связей, бездействие не только детерминируется. Но и само детерминирует, то есть выявляет себя как внешний акт, как причину. В этом смысле можно сказать, что бездействие способно и разрушать, и повреждать»[204]. Таким образом, бездействие — системоразрушительное мероприятие. Отсюда пристальное внимание к «ничегонеделанию» со стороны государства и уголовно-правовые санкции за него.

12. Разницу между действием и бездействием можно усмотреть в рамках неоконченной преступной деятельности, и это обстоятельство уже замечено в науке. В частности, Г. В. Тимейко утверждает, что приготовление к бездействию возможно только в активной форме[205], а покушение на бездействие — только в пассивной форме. Развивая свою логику, ученый оценивает и формы осуществления добровольного отказа при бездействии: на стадии приготовления он мыслится пассивным, при покушении на бездействие — активным[206].

Резюмируя приведенные различия активного и пассивного способа совершения преступлений, можно согласиться с В. Б. Малининым и Н. Ф. Кузнецовой в том, что проблема бездействия — «одна из наиболее сложных и спорных проблем уголовного права»[207], что «бездействие по своей природе — более сложная форма поведения, чем действие. Помимо волимости и последствий, бездействие требует также, чтобы была налицо специальная обязанность и реальная возможность лица предотвратить последствия»[208]. Акты бездействия представляют сложность и для самого преступника, ибо «воздержание от действия требует бóльших усилий воли, чем совершение положительного действия»[209], и для государства, поскольку «проблема бездействия — это по существу проблема правовых основании уголовной ответственности»[210].

На отраслевых механизмах регламентации бездействия остановимся особо.

Метод уголовного права и бездействие — тот желанный уровень сличения инструмента и предмета обработки, где фиксируется почти идеальная сочетаемость. Бездействие есть оборотная, затемненная сторона действия, своего рода виртуальная реальность: ничего не делал, а отвечать приходится[211]. В свою очередь «уголовно-правовые нормы имеют зеркальный вид, построены от противного, являют изнанку права. Их контрольный ряд — образцы правомерного поведения. В нормах уголовного права сформулированы в большинстве своем запреты: власть назидательно и в подробностях говорит, как нельзя поступать. Уголовное право — как бы виртуальная юридическая реальность»[212], оно выдает приказ на бездействие.

Lex neminem cogit ad impossibilia — закон ни от кого не требует невозможного. Эта древняя римская заповедь менее всего расположена к бездействию, «поскольку речь идет...о предписании действовать по определенным, возможно, очень сложным правилам. Воздержание по плечу многим, если не всем»[213]. Конечно, ингибиторное поведение труднее, чем оффензива, и в психологическом, и в технологическом отношениях, оно сложнее в исполнении. В этом-то и заключается его прелесть для уголовно-правовой науки: «Следует все же различать соблюдение норм, запрещающих, налагающих пассивные (выделено нами. — А. Б.) обязанности, и соблюдение (исполнение) норм, обязывающих, вызывающих необходимость активного (выделено нами. — А. Б.) поведения... Соблюдение запрещающих норм, само по себе важное, входит в другие способы реализации права и, с точки зрения возможности отнесения его к правовой практике, вряд ли представляет интерес. Соблюдение запрещающих норм не связано с совершением правовых актов и не влечет конкретных правоотношений»[214].