Претерпевшие до конца. Том 1

Генерал Дитерихс был подлинным рыцарем трона. Рыцарство, доходящее до донкихотства, до наивного романтизма в глазах многих, почти до «ненормальности» было сутью его. Это качество было в нём наследственным, глубоко родовым, из глубин средневековья передающимся новым поколениям. В Священной Римской Империи старинный рыцарский род Дитерихсов ревностно стоял на страже христианской веры. Один из его представителей стал кардиналом, правителем Моравии и председателем Государственного Совета Священной Римской Империи. Во время религиозных войны Дитерихсы сражались и на стороне католиков, и на стороне лютеран. Последние позже перебрались в Россию и приняли Православие…

С восемнадцатого века мало было кампаний, в которых рыцари Дитерихсы не проявили бы своей доблести. Сразу четверо Дитерихсов отметились славными делами на Бородинском поле. Среди них был и дед Михаила Константиновича, ставший в русско-турецкую войну первым комендантом крепости Варна. Сын его, генерал от инфантерии, стяжал себе славу на войне Кавказской, о которой оставил записи, немало послужившие его другу Льву Толстому при написании «Ходжи-Мурата». Дочь генерала, сестра Михаила Константиновича позже стала женой сына великого писателя.

Таким образом, рыцарство и глубокая религиозность были глубоко в крови Дитерихса. Оттого и Гражданская война виделась ему отнюдь не противоборством идей, партий, но противостоянием Добра и Зла, Христа и Антихриста. Ещё в Сибири его штабной вагон был увешан иконами и хоругвями, а сам генерал проводил ночные часы в молитвах. Отсюда проистекали и первые экстравагантные решения его по назначении начальником штаба Верховного Правителя. В Сибири началось создание новых добровольческих подразделений – Дружин Святого Креста. Михаил Константинович вдохновлялся примером семнадцатого столетия, когда по призыву Святителя Гермогена русские люди поднялись против интервентов… Святой Крест должен был противостоять сатанинской пентаграмме. Добровольцы приносили клятву на Святом Кресте и Евангелии и нашивали белый крест на грудь… Чрезмерная страсть к символам проявилась потом и в Приморье, когда Михаил Константинович переименовал армию в Земскую Рать, а себя в Воеводу. Чудачество да и только.

Крестовый поход против большевизма, священная война – вот, был идеал религиозного генерала. Новые крестоносцы должны были пополнить поредевшие ряды армии, но, увы, большой пользы это не принесло. Добровольцы не имели необходимой подготовки и потому несли большие потери…

Много потешались тогда над мистицизмом и идеализмом Михаила Константиновича, записывая его в фанатики и сумасшедшие. И, вот, призвали его… И он приехал. Приехал возглавить армию, которую когда-то мог спасти, и от которой теперь почти ничего не осталось. Какова же была цель генерала? Приземлённая: спасти эти остатки. Озвучиваемая – вновь фантастическая и безумная: победить. Но под этой озвучиваемой, поверхностной скрывалась главная. Михаил Константинович пытался заложить фундамент для возрождения будущей России, наметить основы. Когда храм с его святынями покидается, то запечатывается – так, чтобы по прошествии времени печати были сняты, и святыни обретены вновь. Таким храмом Дитерихс делал Приморье.

Вера стала краеугольным камнем для всех построений генерала. Спасение России он видел не в конкретном монархе, а в построении русской государственной власти на принципах «идеологии исторического национально-религиозного самодержавного монархизма», основанной на «Учении Христа». «…Начинать всякое возрождающее движение, в том числе и монархическое, необходимо с поднятия в русском народе основ чистоты и святости законов Христа и его наставлений, – говорил Михаил Константинович. – Мне отвечают на это: все это так, но это слишком долгий и сложный путь, и другие успеют использовать современное шаткое положение советской власти. Не разбирая, насколько шатко ее положение, на первое отвечаю с глубокой и горячей верой: пусть. Ничто не удержится в русском народе, что не со Христом и не от Христа. Рано или поздно, если только Господу угодно простить временное отклонение русского народа от Христа, он вернется прочно только к началам своей исторической, национально-религиозной идеологии, идущей от Христа и со Христом. А что я не увижу это спасение, а только мои потомки… Так разве для себя я вел братоубийственную войну и готов снова к ней? Разве для восстановления своих генерал-лейтенантских привилегий и для владения хутором Фоминским под Москвой?.. Что же из того? Была бы Русь Святая и торжествовала бы предопределенная ей от Бога цель».