Претерпевшие до конца. Том 1

Много изменилось в их жизни за эти месяцы. Потеряв ребёнка, Аглая, обладавшая завидно крепким здоровьем, оправилась быстро. Правда, доктор сказал, что детей она больше иметь не сможет, что вызвало у неё лишь мысленный вздох облегчения. А, вот, Замётов слёг после «купания» в проруби надолго. Он был почти при смерти, и, вероятно, не выжил, если бы ни хороший уход.

– Вы обязаны жизнью вашей жене, – сказал извергу доктор, когда тот начал поправляться.

И это было правдой. Она не отходила от него ни на шаг всё это время, кормила с ложки, ходила, как за ребёнком. Когда доктор ушёл, он долго и пристально смотрел на неё, затем спросил:

– Зачем ты выхаживала меня? Разве не удобный случай выпал избавиться? Освободиться от меня навсегда?

– Мне приходила в голову эта мысль, – ответила Аглая.

– Всегда ценил твою честность… И отчего же ты ей не последовала?

– На мне много грехов, Замётов. Но ничьей души я не загубила и не хочу загубить.

– А я ведь грозил тебе, ты помнишь?..

– Я помню. Но Бога я боюсь больше, чем тебя… Я это поняла за последние недели. Я устала, Замётов. И поняла ещё, что зачем-то нас с тобой связала судьба мёртвым узлом. И не распутать его. Не разойтись нам по своим дорогам… Я буду тебе женой, Замётов. Законной. И я хочу, чтобы мы венчались… Между нами много зла, много грязи, но, если уж суждено нам вместе быть, то пусть хоть что-то будет по-людски, как порядочным людям пристало. Да и Нюта в разум входить начинает – не хочу, чтобы она росла, грязь и злобу видя.

– Что ж… – вымолвил изверг, – будь по-твоему. Я устал не менее твоего и не менее твоего хочу мира под своей крышей. Аню я не трону, не бойся. И не тронул бы никогда… Она единственное, может быть, существо на земле, которое во мне видит человека и даже искренне привязано ко мне. Неужели ты думаешь, что я бы причинил зло единственной в мире душе, которая меня любит?.. Я не такой людоед, каким ты меня считаешь. Я тоже человек, попытайся понять это…

Последние слова были сказаны с таким страданием, что тронули Аглаю. Так был заключён мир, который держался вот уже несколько месяцев.

Переезд в Москву лишь упрочил его, полагая начало новой жизни на новом месте. Аля никогда не видела столицы, а, увидев, немного испугалась. Слишком шумным показался ей город, слишком многолюдным. А главное – движение! Извозчики, машины, трамваи, сами люди – всё бежало, мчалось, неслось сломя голову, точно боясь опоздать на самое важное мероприятие в своей жизни. Это было так странно и непривычно для провинциального взгляда…

В один из первых дней пребывания в столице Замётов удивил Аглаю приглашением прогуляться по Петровке. Это, как выяснилось, была «модная улица» Москвы. В глазах пестрело от многочисленных витрин с платьями, обувью, шляпками, галантереей и косметикой. Женщины, измученные лишениями, жаждали теперь одеться красиво, снова быть привлекательными. Они – живые модели – прогуливались здесь же. Тонкие талии, подчёркнутые широкими поясами, туфли на тонких, высоких шпильках, большие лакированные сумки, аромат духов – как были прекрасны эти дамы! Как ни побита была Аля жизнью, а здесь дрогнуло женское сердце. Ни одна женщина, будь она даже измученной до последней стадии, будь она даже умна, как самый учёный муж, никогда не сможет равнодушно смотреть на изящную туфельку на чужой изящной ножке…

А Замётов заметил, как оживились глаза жены, по его похожему на сушёный урюк лицу пробежала довольная улыбка:

– Пора и тебе, моя дорогая, одеться по-московски и в соответствии с твоим положением.

– Но ведь здесь так всё дорого… – пробормотала Аля.

– А ты не смотри на цены. Просто выбирай, что тебе нравится. Я хочу, чтобы у тебя сегодня был праздник. А для женщины нет большего праздника, чем прогулка по модным магазинам и покупки…

С последним Аглая могла бы поспорить, но не стала. Почему бы и не позволить себе маленькую радость? Только непременно надо и для Нюточки подарки выбрать – тогда и совсем ладно будет.

После этого налёта на Петровку Аля долго изучала себя в зеркале. Клюквенного цвета кофта шёлковой пряжи, песочные фетровые туфли, аккуратно уложенные волосы… Нет, она уже давно не та девчонка-босоножка, какой когда-то была в Глинском. А что же она? Новый наряд, хоть и прост был, а всё-таки слишком вычурный, неловко было в нём Аглае. Но, что греха таить, на отражение своё в нём приятно смотреть.

– Замётов, а что я буду делать в Москве?

– Жить, – пожал плечами муж.

И то правда. Почему бы просто не жить?