Преторианцы

Пятилетнее жалованье! Дидий Юлиан обещал выплатить разом пятилетнее жалованье преторианца! Гвардия пришла в неистовство. Таких щедрых подарков она не знала никогда. Ворота каструма немедленно открылись, Дидия Юлиана подхватили на руки и внесли внутрь.

– Да здравствует император Дидий Юлиан! Благословенный Август! Наш добрый Коммод Дидий Юлиан! Хвала тебе на все времена!

Восседая на руках гвардии, торжествующий император ощущал, как крылья орла Юпитера вырастают у него за спиной и несут его вдаль, по необъятным просторам империи. Свершилось то, о чем он мечтал столько лет!

Сульпициан, уничтоженный последней ставкой, на которую он не мог ответить, понимая, что она разоряет казну, спешил покинуть преторианский лагерь. Да, он боялся, что Дидий Юлиан может приказать преторианцам немедленно убить его, но еще сильнее он боялся не успеть предупредить свою дочь и внука бежать из Рима – они сейчас больше всего находились под ударом. Вигилы, видя, что объявлен новый император, присоединились к приветствиям и не последовали за префектом. Сульпициан остался только со своими рабами, понесшими его со всех ног обратно домой.

Глава двадцать вторая

Улицы вечернего Рима заполнялись народом. Слухи, по обыкновению своему, распространялись в городе с такой же быстротой, как и пожар. Поэтому не было ничего удивительно в том, что известие об убийстве Пертинакса за несколько часов проникло в каждый квартал, в каждое общественное здание, и даже в пригородах наблюдалось брожение среди населения. Пертинакса народ любил, преторианцев ненавидел и готовился перенести свою ненависть на нового императора. Тем более, когда стало известно о том, что сенатор Дидий Юлиан купил себе трон щедрыми посулами гвардии, римляне стали возмущаться открыто. Все потянулись к Форуму, Палатину, Капитолию, дабы убедиться в правдивости слухов. Кто-то вооружался, но большинство вели себя спокойно.

Дидий Юлиан в сопровождении вооруженной гвардии пришел на Палатин. В свете факелов доспехи тысяч преторианцев выглядели как бурный речной поток, запрудивший главные улицы, а многочисленные штандарты и значки подразделений походили на корабли, гордо плывущие к славе. И среди всего этого грозного великолепия покачивался на копье Таузия мешок, в котором он нес обратно во дворец голову несчастного Пертинакса.

Дворец Флавиев встретил нового императора безмолвный и полупустой. Оставшиеся вольноотпущенники и рабы все еще прятались.

Дидий Юлиан двинулся в тронный зал в сопровождении двух префектов претория – Туллия Криспина и Флавия Гениала, выбранных преторианцами вместо заочно низложенного Эмилия Лета. В торжественной тишине, хранимой статуями императоров в нишах стен, гулко раздавались шаги. Юлиан направился к трону и, счастливо улыбаясь, сразу сел на него, хоть его еще не утвердил сенат, и он не приносил клятву и жертвы Юпитеру Капитолийскому.

Затем он отправился дальше, гордо взирая на свои владения. В перистиле все еще лежали тела Пертинакса и Эклекта. Ввалившиеся в перистиль вслед за императором две сотни преторианцев, большинство из которых несколько часов назад здесь совершили государственный переворот, весело загудели при виде мертвецов. Таузий, пышущий гордостью, словно сам стал императором, положив голову Пертинакса рядом с его телом, опять начал похваляться своим решительным броском копья, надеясь, что Дидий Юлиан его заметит и наградит.

Но новоявленный император не обратил на сингулярия никакого внимания. Он сразу же отправился на кухню. Испуганные рабы, спрятавшиеся по шкафам, были вытащены оттуда хохочущими Туллием Криспином и Флавием Гениалом. Префекты, закованные в броню, забавлялись страхом, который они наводили на челядь. Рабы слезно молили о пощаде, но Гениал ответил: «Пред вами император Дидий Юлиан, и он хочет посмотреть, что готовилось к обеду».

Оказалось, что обед, еще утром заказанный Пертинаксом, должен был состоять всего лишь из салата, сыра, хлеба, дыни и фиников, так что поварам и не пришлось над ним возиться. Смеясь над скаредностью Пертинакса, Дидий Юлиан велел рабам начать готовить блюда к настоящему пиру, где он обязательно хотел видеть жареных фазанов, паштеты из языков фламинго, кончик хобота слона, несколько больших блюд из морских раков и специально для всех преторианских офицеров четырех целых кабана, начиненных жареными колбасками. Когда же рабы, трясясь от страха, ответили, что ничего такого во дворце нет, Дидий Юлиан велел им немедленно отправляться на поиски по Риму и добыть все перечисленное где угодно и как угодно.

Вскоре во дворце появились Манлия Скантилла, Дидия Клара и Корнелий Репетин. Преторианцы, заполнившие весь Палатин, шумно приветствовали семью императора. Дидий Юлиан вышел им навстречу, торжествующий, весь преобразившийся, и обнял жену и дочь. Безумная радость, переполнявшая стареющую матрону, озарила ее некрасивое лицо, словно землю луч заходящего солнца.