Преторианцы

Вызванные вольноотпущенники и рабы получили приказ немедленно готовить комнаты для новой императрицы и ее дочери. Не успели еще Скантилла и Клара вдоволь насладиться первым ощущением, что они теперь хозяйки Палатина, как появились те, о ком уже все позабыли.

Сульпициан вместе с дочерью Флавией Тицианой под наглые, хамские выкрики преторианцев вошли во дворец. Они понимали, что рисковали жизнью, но не могли оставить тело Пертинакса. Каким бы чудовищным ни было происходящее, отец и дочь верили: боги не допустят, чтобы к людям, стремящимся взять тело умершего родственника, отнеслись немилосердно.

Сульпициан еще старался вести себя как префект Рима – независимо и гордо, но, когда он с Тицианой и несколькими своими рабами вошел в перистиль, заполненный преторианцами, уже начавшими угощаться вином из императорских погребов, и увидел среди этих толп вооруженных гвардейцев валяющееся тело Пертинакса, одинокая старческая слеза скатилась по его щеке. За спинами преторианцев сразу же появился Дидий Юлиан с Манлией Скантиллой, Дидией Кларой и Корнелием Репетином. Веселые и беззаботные, они посмотрели на Сульпициана и Флавию Тициану с недоумением и презрением.

– Позволь мне забрать тело моего зятя, – сказал сухо Сульпициан, не глядя на ненавистного Юлиана.

– К кому это ты обращаешься? – воскликнул префект претория Туллий Криспин. – Ко мне?

– Нет, не к тебе, преторианец, а к нему.

– К кому, «к нему»? – удивился Флавий Гениал. – К Юпитеру? Но его статуи здесь нет. Вот тритон в фонтане! У него ты спрашиваешь разрешения?

– Замолчи! – прикрикнул на него рассердившийся Сульпициан. – Я обращаюсь к Дидию Юлиану.

– Разве можно так подавать прошение императору? – бросил Туллий Криспин. – Начни все сначала, Сульпициан, да повежливее!

– Оставьте, друзья мои, в покое бывшего префекта Рима, – усмехнулся Дидий Юлиан. – Пусть он заберет своего дорого зятя. Во дворце не место трупам! Ха-ха-ха! Забирай и немедленно уходи, Сульпициан, завтра ты должен сдать все дела новому префекту – Корнелию Репетину. Я милостив, Сульпициан, помни это. Ты можешь спокойно похоронить Пертинакса, и тебе не надо бежать из города. Ты, твоя дочь и внук не должны беспокоиться. Я не стану преследовать вас. Живите так, чтобы я о вас просто ничего не слышал.

Преторианцы расступились, и Флавия Тициана впервые увидела своего мертвого мужа, чья голова лежала рядом с обезглавленным телом. Она, наверное, потеряла бы сознание, если бы отец не поддержал ее. Рабы Сульпициана взяли Пертинакса, завернули в плащ и понесли. Тициана еле держалась на ногах, отец вел ее под руку.

– Зря ты их отпустил, – услышал Дидий Юлиан над ухом вкрадчивый голос Манлии Скантиллы. – Надо было их схватить и убить, и щенка тоже следовало бы придушить. Как бы они не начали против тебя интриговать! Еще не поздно дать преторианцам сигнал!

– Замолчи, жена! – отмахнулся Дидий Юлиан. – Правление нельзя начинать с кровопролития! Боги этого не простят.

Преторианцы сообщили, что в курии собралось много сенаторов. Дидий Юлиан отправился в курию, заранее предвкушая, как он будет свысока смотреть на римских патрициев. Несмотря на поздний вечер, народ заполонил Форум, недобрым молчанием встречая нового императора, и когда тот исчез за дверьми курии, а преторианцы плотно окружили здание, люди не расходились, словно ожидая какой-то высшей справедливости.

Сенаторы, пришедшие в курию, были из числа либо друзей и дальних родственников Юлиана, либо из числа молодых и мало знатных, опасавшихся за свои карьеры и жизни, если они вовремя не поприветствуют нового императора. Были, конечно, и те, кто просто хотел лично убедиться в отвратительном падении императорского престижа и смело показать Дидию Юлиану свою ненависть.

– Я пришел к вам один, отцы-сенаторы! – произнес в полной тишине Дидий Юлиан, оглядываясь и тем самым показывая, что дверь за ним закрыта и больше никто не войдет. – Государство осиротело, Публий Гельвий Пертинакс мертв, и произошло это не по моей вине. Так распорядились боги. И я пришел сюда, в курию, чтобы предложить вам провозгласить меня императором и августом. Многие еще не знают меня, но поверьте, вы не ошибетесь в выборе. Я буду хорошим императором. Я здесь один. Я не стал брать с собой преторианцев, хоть они и выбрали меня императором. Я надеюсь на ваше доброе благоразумие, отцы-сенаторы, на то, что вы подтвердите выбор гвардии.

– Говоришь, ты один, Дидий Юлиан, а как же тысячи преторианцев, окруживших курию и готовых по твоему первому зову перебить всех нас? – с гневом в голосе произнес сенатор Кассий Дион.

Конечно, он не знал в тот момент, что, поддаваясь справедливому, благородному порыву, он обрывает нить своей карьеры. Через несколько дней Дидий Юлиан лишит его звания претора, данного Кассию Диону Пертинаксом.

Всю ночь во дворце Флавиев не гасли огни. Новый император пировал с преторианской гвардией, префектом вигилов Плавтианом, членами своей семьи и немногочисленными сторонниками среди патрициев.

Так закончился судьбоносный для истории Рима день 28 марта года консульства Фалькона и Вибиана или 193 г. н. э.