Превращение Карага

– Сколько у него бассейнов? – приставала Холли.

– Я-то откуда знаю! Спроси его сама!

– Да что ты злой-то такой? – Холли теребила меня за уши. Я мотнул головой, и она отлетела к перилам, уцепилась за них когтями и перевернулась на них как на брусьях.

– Если этот Миллинг так богат, пусть поддержит нашу школу, – предложил Дориан, уже переживший своё поражение от мыши, снова в благодушном расположении духа.

– Поддержал уже, – объявил я, свешивая лапы с настила.

– Он правда так знаменит? – заинтересовался Брэндон, бродя под деревом и отпугивая незваных гостей.

– Скорее просто богат, – предположил я.

– А вдруг он захочет тебя усыновить?! – возликовала Холли. – Тогда ты будешь жить в замке, у тебя будет свой дворецкий, и нам придётся записываться к тебе на приём!

Я понятия не имел, кто такой дворецкий и зачем он нужен, да и знать не хотел.

– Да ну вас, понавыдумывали! – И я одним махом спрыгнул с дерева. Перед ужином мне ещё надо было принять душ и переодеться.

С колотящимся сердцем я ждал водителя от Миллинга. За мной явилась стройная молчаливая женщина, в которой я сразу учуял оборотня. Когда она повернулась ко мне и велела пристегнуть ремень, она наполовину превратилась: язык у неё раздвоился и постоянно мелькал между губами. Жутковатое зрелище. Меня мороз продрал по спине, и я был рад, что эта женщина-змея не намерена со мной общаться.

«Сьерра-Лодж» оказался большим ранчо из дерева и серых валунов. Вокруг главного дома выстроились блочные постройки поменьше, видимо для гостей. Ранчо лежало у подножия горы, и из огромного панорамного окна открывался потрясающий вид на горы Гранд-Титон, уже покрытые первым снегом. Несколько гостей в дорогих походных ботинках бездельничали перед гранитным камином, почти таким же огромным, как входные двери в школу «Кристалл». Камин приятно грел, но от него ужасно пахло лесным пожаром. Огонь я тоже не люблю. Когда мальчишки из моей первой школы жарили на костре зефир, я не участвовал.

Водитель-змея, к счастью, молчала при гостях. Она провела меня в столовую – уютное помещение с деревянной мебелью и неяркими напольными лампами.

Я учуял Миллинга ещё до того, как увидел. У него особый запах – запах доминантного самца, хозяина территории, с которым шутки плохи.

– A, Караг, – произнёс он небрежно, но по-доброму.

– Здравствуйте, Эндрю, – ответил я и поглядел ему прямо в глаза: Миллинг не любит подобострастия.

– Хочешь пива? – засмеялся хозяин. – На кухне скажем, что это для меня.

Я сразу вспомнил историю Бриджера о том, как однажды он по неосторожности напился до бесчувствия и так узнал, что оборотни плохо переносят алкоголь. Я отказался от пива. По виду Миллинга я понял, что это была проверка и я её выдержал.

– Ясная голова прежде всего, – похвалил он.

Помнится, он хвалил тогда виски Дональда, но теперь перед ним стоял только стакан воды.

Вокруг меня запорхала хорошенькая горничная. Она взяла мою куртку, осведомилась, что я буду пить, всучила мне меню и поставила передо мной тарелку с ветчиной. Когда она от меня отстала, я даже обрадовался. Мне в тягость, когда со мной обращаются, как с кронпринцем. Я заглянул в меню, увидел «стейк из бизона» и вздрогнул. Никогда больше не стану есть бизоньего мяса. И оленьего тоже. С другими крупными рогатыми, к счастью, не знаком.

– Почему ты позволил забрать у тебя складной нож? – вдруг спросил Миллинг.

Это-то он откуда знает?!

– Марлон пригрозил, что наговорит про меня гадостей, – промямлил я. – Мне не нужны неприятности.

– Ты же заберёшь этот подарок обратно?

– Когда-нибудь.

– Тебе интересно, как я достиг того, что имею? – Миллинг откинулся на спинку стула и сверлил меня тёмными глазами. Его пальцы перебирали солонку и перечницу. – Я не всегда был богатым и знаменитым.

– Где вы учились в юности? – поинтересовался я, подумав, что друзья не дадут мне покоя и завалят меня вопросами.

– То есть ты не хочешь знать, как становятся богатыми? – засмеялся Миллинг. – Ты из редкого меньшинства.

– Это же не страшно, правда?

Я смущённо стал жевать ветчину.

Миллинг не то улыбнулся, не то скорчил гримасу. Жутковатую такую.

– Нет, не страшно. И почти не имеет отношения к истории, которую ты сегодня услышишь.

И он начал рассказывать.

Сердце на тарелке