Превыше всего. Роман о церковной, нецерковной и антицерковной жизни

Получалось грустно и тревожно. Позарез требовались кадры, которые могли бы разделить с епископом груз административно-экономической деятельности. И навыки-то требовались на первый взгляд не особо хитрые: умение наводить порядок да способность выколачивать денежку, столь необходимую для строительства кафедрального собора. Но пока что кадры подбирались с трудом.

А теперь еще и Карнухов со своим Джамшадовым. «Ишь ты! – вновь и вновь думал о его словах Евсевий. – Суд без милости не сотворшему милости! Кем это ты, Океанский-Романский, себя возомнил? О суде он мне говорит, а!» Но, мысленно возмущаясь дерзости Карнухова, Евсевий где-то в глубине, на некоем втором уровне сознания, понимал: в этих дерзких словах была известная доля справедливости. И совсем не малая.

«Господи, помилуй… – продолжал размышлять Евсевий. – А не слишком ли жестконько я тут действую?.. Ведь и вправду, надо же снисходить, прощать… Ну, не Джамшадова, конечно! Этот против Святой Церкви пошел, недаром его Господь так окоротил! Но кого тогда? Ведь всегда как будто за дело, а уж по канонам… По канонам так и вовсе их всех гнать надо! А если все-таки прощать, то кого? Дело Джамшадова закрыли? Ну так и что с того… Мало ли таких дел закрывают…»

Евсевий перебирал имена и понимал: если кого из попавших под каток его архиерейских прещений и следовало простить, то в первую очередь, конечно, отца Виктора Джамшадова. Просто потому, что никаких оснований – по крайней мере веских, доказанных оснований – для наказания не было. Но именно его миловать было нельзя. Ибо Джамшадов, вновь вернувшись к служению, неизбежно создаст смуту, которая похоронит новый собор…

«Нет! Невозможно!» – твердо решил Евсевий.

Зная от матери Варвары о том, что запрещенный отец Ярослав «повадился» ходить в Свято-Воскресенский храм, он вечером специально зашел туда, рассчитывая его застать. Что и произошло. «Вот, тебя-то я и помилую!» – пронеслось в сознании Евсевия, после чего он и велел отцу Ярославу прийти на службу в воскресенье.

Жертва милосердия и смирения во имя идущей стройки была принесена. И более в тот вечер Евсевий о Джамшадове не думал.

Глава 11 Молодежь

Снег, тонким слоем покрывавший мартовские мангазейские улицы, проносился перед глазами отца Игнатия, который по обыкновению быстрым шагом, летящей своей походкой, двигался от Епархиального управления к дому. При таком темпе поднять взгляд он мог, только остановившись. Зимы в Мангазейске были почти безснежные, что давало коммунальным службам моральную санкцию не убирать снег вовсе. И потому тоненькое снежное покрытие, обыкновенно появлявшееся еще в октябре месяце, скоро превращалось в идеально отполированный подошвами и шинами гололед, с которым приходилось считаться до самого начала мая. А отец Игнатий был довольно грузен, и потому малейшее его невнимание было чревато падением – причем весьма болезненным. Соответствующий богатый опыт у него уже был, и расширять его он не хотел. Да и, по правде сказать, окружавшие его виды не были столь уж живописны, чтобы любоваться ими много лет подряд. Что же до снега и песка, которые вынужденно созерцал отец игумен, то от мыслей они его не отвлекали – а подумать было о чем!

За последнюю пару месяцев произошло несколько примечательных событий.

В начале февраля архиерей провел епархиальное собрание духовенства – что уже насторожило, так как собрание это было внеплановым. Как оказалось, насторожило не напрасно. В отличие от ранее случавшихся собраний, когда съехавшимся священнослужителям отец Василий (ныне Кассиан) в армейско-бюрократических терминах объяснял всю глубину их духовно-нравственной деградации, после чего Преосвященный произносил что-то наподобие проповеди и на этом действо завершалось, в этот раз случилось натуральное оглашение новой программы. Программа же получалась такой:

– Вы все, конечно, знаете, что мы сейчас строим новый кафедральный собор, – начал Евсевий.

«Попробуй забудь!.. – подумал тогда отец Игнатий. – Захочешь – не забудешь! Новый собор… Второй после храма Христа Спасителя… Лечебница для искалеченной души… Маяк чего-то там…»

– Вот, отец Кассиан уже говорил о том, что с финансовой стороной у нас дела идут неважно. Мы сейчас и собор новый строим, храмы новые закладываем, и перед Патриархией задолжали, – продолжал Евсевий. – Конечно, с Божией помощью, мы стараемся изыскивать средства. Но момент очень тяжелый. Прямо скажу, отцы, нам всем надо поднапрячься…