Превыше всего. Роман о церковной, нецерковной и антицерковной жизни

И однако случилось так, что именно у Артема и Надежды завязались отношения. Как всегда в таких случаях, все получилось как-то само собой. Сначала они начали чаще общаться во время общих встреч, были ли это собрания молодежного движения или дружеские посиделки у кого-нибудь дома. Потом стали иногда созваниваться. И оба долго не могли поверить: он – в свое счастье, она – в свою глупость.

Поначалу Наде хотелось думать, что их отношения – это просто дружба, максимум – забавный курьез. Она пыталась не замечать, что в формат дружеских отношений уже явно не вписываются их длительные беседы на троллейбусной остановке, когда она пропускала свой троллейбус снова и снова, просто потому, что ей хотелось слушать, что он говорит и – как он говорит. Как не вписываются в этот формат и долгие, сначала по полчаса, а потом по часу и дольше, их разговоры по телефону. О, конечно, это всегда были разговоры по делу! О Православном молодежном движении, например. Или о «Православном Мангазейске», куда Артем, став редактором, постоянно призывал Надю писать статьи. «Грамотных авторов не так-то и много!» – постоянно напоминал он ей, заодно давая понять, что ее-то, конечно, он относит к числу очень даже грамотных. И, наконец, Артем вдруг предложил Наде сходить с ним в ресторан.

Поначалу она даже не знала, как на это реагировать. Ей? С ним? Зачем? Это было как-то смешно и даже, пожалуй, оскорбительно. Но вместо того, чтобы отказать ему, Надя сдержанно улыбнулась и ответила:

– Ну хорошо.

И погрузила Артема в пучину тех чувств, кои испытывает всякий влюбленный юноша, приглашающий на первое свидание предмет своих мечтаний и вожделений – пучину, наполовину состоящую из восторга, а наполовину – из страха оказаться «не на высоте».

Собственно, на высоте он и не оказался, если судить, так сказать, по формальным критериям. Надя была все же слишком опытной женщиной для того, чтобы не заметить, как сковало смущение ее кавалера в тот момент, когда он помогал ей скинуть зимний плащ. Как он пытался держаться по-свойски в ресторане и как забавно это выглядело (ведь и был он в ресторане то ли второй, то ли третий раз в жизни). Как он заказал к рыбе красное вино – и тут уж она не стерпела и поставила ему на вид:

– К рыбе, вообще-то, белое берут.

– Ну а мы возьмем красное, оно лучше! – ответил он вроде бы глупость. Но таким твердым, уверенным тоном, что ей это неожиданно понравилось.

И, конечно же, нельзя было не увидеть явного облегчения на лице юного главреда, когда официантка принесла ему счет и он смог, наконец, убедиться, что имеющихся у него денег хватит для того, чтобы расплатиться. И даже щедро положил одну купюру сверх требуемого.

– Сейчас сдачу принесу, – сказала официантка.

– Не надо! – ответил ей Артем.

– Вы что, на чай мне даете, молодой человек? – безжалостно спросила его она.

Артем молча кивнул.

Все это выглядело неуклюже и даже глупо. И у Нади в голове вновь мелькнул вопрос: что она, молодая, красивая и умная женщина, делает здесь, в компании этого юнца? Неужели, если уж охота идти в ресторан, нельзя было бы найти нечто более мужеское? Кого-то более подходящего? И вдруг поймала себя на мысли, что найти-то можно, но ей этого совсем не хочется. Что ей почему-то хорошо именно с ним.

И она прекрасно понимала, почему хорошо и почему с ним. Артем действительно был искренен в своей религиозности – так же как и она. И он, и она равно считали, что православный христианин должен деятельно служить Церкви. Надя ясно видела, что Артем, в отличие от большинства других студентов и студенток из ПМД, переступил церковный порог отнюдь не ради успешной защиты дипломной и вообще не ради каких-либо мирских интересов. Да, он пока что очень нескладно выглядит в ресторане или шумной светской компании. Но зато в епархии, в качестве главного редактора или архиерейского секретаря – тут он просто как рыба в воде. И его талантам отдает должное даже Шинкаренко, который изначально смотрел на Дмитриева свысока и почти презрительно. Пройдет совсем немного времени, и его юношеские недостатки обточит жизненный опыт. А его достоинства засверкают новыми сияющими гранями…

Надя уже видела его либо маститым священником, либо известным ученым, церковным историком или богословом. Или тем и другим одновременно. Вот он произносит проповедь с амвона, ему молчаливо внимает множество людей – и произносить ее он будет, конечно же, в новом кафедральном соборе. Или вот он выступает на научной конференции, и его доклад, как всегда, завершается восторженными аплодисментами… Вот он подписывает авторские экземпляры собственной монографии…

Казалось, что это время наступит совсем скоро. И Надя понимала: именно такого мужа ей бы хотелось. И уже грезилось будущее, их совместное, счастливое будущее, где, конечно же, будет много детей и где она, Надя, занимается с этими детьми или возится на кухне. А Артем работает над очередной статьей, проповедью или книгой.