Превыше всего. Роман о церковной, нецерковной и антицерковной жизни

Риски и проблемы, связанные с освоением этой чудесной земли, виделись Евсевию совершенно отчетливо. Само собой, самой главной проблемой станет поиск денег – для бюджета бедной, едва ли не нищей епархии предстоящая грандиозная стройка становилась грандиозным же испытанием. Кроме того, передача территории «Ударника» явно вызовет волну недовольства. Ведь скопление помойных «комков», жавшихся к ограде полуразрушенного стадиона, было кормовой базой для местного мелкого криминала. А мелкий криминал связан множеством незримых нитей с криминалом и бизнесом покрупнее, от которого, в свою очередь, паутина связей и «схем» расползалась на городскую администрацию и Думу. Да и на областном уровне наверняка есть заинтересованные лица. Еще будучи наместником монастыря, Евсевию приходилось иметь дело и с представителями власти, и с бизнесменами. И он очень хорошо понимал: связи и пересечения интересов могут обнаружиться самые интересные. Такие, что пнешь мелкого барыгу в киоске, а вой поднимет какой-нибудь старый и заслуженный депутат с рафинированно благообразной физиономией и биографией…

Соответствующая пропагандистская кампания построится очень легко. На стадионе еще теплились остатки былой спортивной активности, выражавшиеся, в частности, в паре секций, где занималось человек двадцать школьников. Так что в скором будущем нужно было ждать газет с огромными заголовками: «Попы отбирают у бедных детей стадион!» Ну а следом за газетами, само собой, потянутся возмущенные общественники, неравнодушные депутаты и тому подобная публика.

Подумав об этом, архиерей ухмыльнулся – иронически, но без злобы. Да, дел переделать предстоит немало, а суеты вокруг них поднимется еще больше. Однако предстоящие трудности не только не угнетали его духа, но, напротив, раззадоривали.

«Деньги найдутся! Как-нибудь, по кирпичику, по крошечке – все будет! Главное сейчас – молитва!» – думал Евсевий. Он был твердо убежден: строительство кафедрального собора – это подвиг, который предстоит совершить и ему лично, и всей епархии. А для этого, в свою очередь, требовалось как можно скорее навести везде порядок, приучая всех к строгости, к молитвенному деланию. Что должно получиться в результате? Мангазейской епархии, по мысли ее архипастыря, предстояло стать чем-то вроде то ли армии, то ли, в идеале, монастыря…

* * *

Над неширокой и неглубокой, но быстрой, на вид прямо-таки горной речкой, посреди летевших от нее ледяных брызг и раскаленного воздуха, раздался очередной взрыв хохота: отец Игнатий закончил рассказывать еще один церковный анекдот. И, решив не делать паузы, тут же начал рассказывать следующий.

– Это еще дореволюционный анекдот! – улыбаясь во всю ширь своего луноподобного лица, пояснил отец игумен. (В игуменский сан он был возведен на всенощной в пятницу, накануне дня рождения; как оказалось, архиерей направил соответствующее ходатайство в Патриархию уже давно, после Троицы получил указ, а оглашение его специально приурочил к личному торжеству отца Игнатия.)

– Значит, приходит к архиерею бандерша, – начал он, подбадриваемый сдавленным хихиканьем дам из церковного хора. – Ну, содержательница борделя. И жалуется: вот, мол, Владыка, ваши семинаристы к нам в бордель ходят. Услугами пользуются, а за них не платят. Архиерей спрашивает: и много ли задолжали? Она ему: несколько тысяч уже задолжали. И продолжает на семинаристов жаловаться. Ну, благочинному-то интересно – такая дама, и к архиерею зачем-то пришла! Он бумаги на подпись собрал – и к нему в кабинет. Заходит, а бандерша его как увидела, так и говорит: вот, то ли дело Георгий Иванович! Не то, что семинаристы! Всегда аккуратно платит, все точно, как в аптеке!

Над речным берегом снова раздался смех (к тому же все почему-то при упоминании дореволюционного Георгия Ивановича подумали о нынешнем благочинном, отце Василии).

Святослав смеялся вместе со всеми. В руке у него был пластиковый стаканчик с дешевым кагором. Шашлыки, которые ему доверили, только что дошли до нужной кондиции и сейчас распределялись между всеми участниками пикника. И хотя собственно шашлыков было немного (недостаток мяса восполнили куриными окорочками, сосисками и тушенкой), а вино скорее напоминало чуть разбавленный спиртом растворимый сок, это ничуть не омрачало радости загородного праздника. Здесь нет случайных людей, здесь все друг с другом искренни, и радость от простого, непринужденного общения тоже была чистой и ничем не разбавленной. К тому же, помимо закуски и выпивки, имелись чудесная речка и замечательный солнечный день – и одно это стоило того, чтобы смириться с недостатками выпивки и закуски!