Прежде, чем их повесят

— Ваше преосвященство… Дагоска… Я должен сказать откровенно. Когда я уезжал, она была на грани падения. Теперь уже очень скоро город будет захвачен…

— Разумеется, будет. — Сульт отмахнулся жестом руки в белой перчатке. — Никогда не было ни малейшего шанса удержать её. Лучшее, на что я надеялся — что вы заставите гурков заплатить! И как вы это сделали, а, Глокта? Как вы это сделали!

— Значит… вы… довольны? — Он едва осмеливался произнести это слово.

— Я в восхищении! Всё не могло сработать лучше, даже если бы эту историю написал я сам! Некомпетентность лорд-губернатора, измена его сына, всё это показало, как мало можно полагаться на официальные власти во время кризиса. Измена Эйдер выставила напоказ двуличность торговцев, их сомнительные связи, их прогнившую мораль! Торговцы пряностями расформированы вслед за торговцами шёлком, их торговые права в наших руках. Эта пара отправлена в уборную истории, и власть торговцев сломана! Только Инквизиция его величества остаётся непреклонной перед лицом самых непримиримых врагов Союза. Видели бы вы лицо Маровии, когда я представлял признание Открытому Совету! — Сульт до краёв наполнил бокал Глокты.

— Премного благодарен, ваше преосвященство, — пробормотал он, делая глоток. Великолепное вино, как обычно.

— А потом он поднялся в Закрытом Совете, перед самим королём, уверяю вас, и заявил всем, что вы и недели не продержитесь, когда нападут гурки! — Архилектор разразился смехом. — Хотел бы я, чтобы вы там были. Уверен, он способен на большее, сказал я. Уверен, он способен на большее. — Поистине блестящая рекомендация.

Сульт хлопнул по столу ладонью в белой перчатке.

— Два месяца, Глокта! Два месяца! С каждым днём он всё больше выглядел болваном, а я героем… то есть, мы, — поправился он, — мы выглядели героями, и мне нужно было только улыбаться! Видели бы вы их, каждый день, как они отодвигали свои стулья от Маровии, поближе ко мне! На прошлой неделе они проголосовали за дополнительные полномочия Инквизиции. Девять голосов против трёх. Девять к трём! На следующей неделе мы пойдём ещё дальше! Чёрт возьми, как вам это удалось? — И он выжидающе уставился на Глокту.

Я продался банку, который финансировал торговцев шёлком, а выручку потратил на подкуп самого ненадёжного в мире наёмника. Потом убил беззащитного посланника под флагом переговоров и пытал девочку-служанку, пока её тело не превратилось в фарш. О, а ещё я отпустил самую крупную государственную изменницу. Это, несомненно, был героический поступок. Как мне это удалось?

— Рано вставал, — прошелестел он.

Глаз Сульта дрогнул, и от Глокты это не укрылось. Возможно, признак раздражения? Недоверия? Но что бы там ни было, оно быстро исчезло.

— Рано вставать. Разумеется. — Он поднял бокал. — Вторая величайшая добродетель. Сразу за безжалостностью. Мне нравится ваш стиль, Глокта, я всегда это говорил.

Неужели? Но Глокта смиренно склонил голову.

— Донесения практика Витари были полны восторгов. Я практически наслаждался, как вы разобрались с посланником гурков. Это должно было стереть улыбку с лица императора, пусть и хотя бы на миг. Высокомерная скотина. — Так значит, она сдержала свою часть сделки? Интересно. — Да, всё прошло гладко. За исключением проклятых надоедливых крестьян, и, разумеется, Инглии. Жаль Ладислава.

— Ладислава? — озадаченно спросил Глокта.

Сульт кисло посмотрел на него.

— Вы не слышали? Очередная блестящая идея верховного судьи Маровии. Он собирался поднять популярность кронпринца, поручив ему командование на Севере. Где-нибудь в стороне, где не будет никакой опасности, и мы смогли бы покрыть его славой. План был неплох, действительно, за исключением того, что "где-нибудь в стороне" оказалось в самой гуще событий, и принц завёл себя прямиком в могилу.

— И всю свою армию тоже?

— Несколько тысяч, но в основном отбросы, которых дворяне отправили в качестве рекрутов. Ничего серьёзного. Остенгорм всё ещё в наших руках, и идея была не моей, в общем, ничего страшного. Между нами говоря, это, возможно, и к лучшему: Ладислав был просто невыносим. Мне не раз приходилось вытаскивать его из скандалов. Никогда не мог удержать штаны застёгнутыми, проклятый недоумок. Рейнольт совсем другой. Трезвый, благоразумный. Чёрт возьми, он делает то, что ему говорят. Лучше со всех сторон. Разумеется, если только он сам не даст себя убить — тогда мы окажемся в щекотливом положении. — Сульт сделал ещё глоток из бокала и с удовлетворением покатал вино во рту.

Глокта прочистил горло. Пока он в хорошем настроении…