Прежде, чем их повесят

Она хмуро смотрела на тяжёлые стены комнаты, представляя огромный вес старых камней вокруг. Вспоминала, как хмуро смотрела на стены своей камеры во дворце Уфмана, как подтягивалась, чтобы взглянуть в крошечное окошко, как ощущала на лице солнечный свет и мечтала о свободе. Вспоминала натирающее железо на своей лодыжке и длинную тонкую цепь, которая была намного крепче, чем выглядела. Вспоминала, как боролась с ней, грызла её, тянула ногу, пока кровь не начинала течь из разодранной кожи. Она ненавидела стены. Для неё они всегда казались зубами ловушки.

Ферро хмуро посмотрела на кровать. Она ненавидела кровати, и диваны и подушки. Мягкие вещи размягчают, и ей это было не нужно. Она вспомнила, как лежала в темноте на мягкой кровати, когда её сделали рабыней. Когда она была ещё ребенком, маленькой и слабой. Как лежала в темноте и рыдала в одиночестве. Ферро яростно ковырнула струп и почувствовала, как из-под него течёт кровь. Она ненавидела того слабого глупого ребенка, который позволил поймать себя в ловушку. Она презирала даже память о том ребёнке.

И сильнее всего она нахмурилась, взглянув на Девятипалого, который лежал на спине среди скомканных одеял. Голова откинута назад, рот разинут, глаза закрыты, тихо сопит носом, неудобно изогнув свою бледную руку. Спит, как ребёнок. Зачем она с ним трахнулась? И почему продолжает? Надо было никогда его не касаться. Никогда с ним не говорить. Он ей не нужен — уродливый, здоровенный, розовый тупица.

Ей никто не нужен.

Ферро говорила себе, что ненавидит все эти вещи, и эта ненависть никогда не угаснет. Но как бы она не кривила губу, как бы не хмурилась, не ковыряла струпья, сложно было чувствовать по-прежнему. Она смотрела на кровать, на тёмное дерево, блестящее от света углей в камине, на колышущиеся кляксы теней в складках простыни. Кому какое дело, если она ляжет здесь, а не на холодном матрасе в своей комнате? Кровать не была её врагом. Так что она поднялась со стула, подошла и скользнула в кровать спиной к Девятипалому, стараясь не разбудить его. Не ради него, конечно.

Ей просто не хотелось объясняться.

Ферро повела плечами, двигаясь назад, к нему, где было теплее. Она слышала, как он ворчит во сне, почувствовала, как он поворачивается. Ей захотелось выскочить из кровати, и она затаила дыхание. Его большая рука скользнула по её боку, и он пробормотал что-то ей на ухо — бессмысленные сонные звуки, горячее дыхание на её шее.

Его большое тёплое тело крепко прижалось к ней сзади, и она уже не чувствовала себя в ловушке. Тяжесть бледной ладони, мягко касавшейся её ребра, большая рука, обнимавшая её — это было почти… приятно. От этого она нахмурилась.

Ничто хорошее не длится долго.

Поэтому она скользнула ладонью к его ладони, почувствовала пальцы и обрубок там, где одного не хватало, почувствовала, как они сплетаются с её пальцами — и притворилась, что она в безопасности, и что внутри неё нет никакой пустоты. Чего в этом плохого? Ферро крепко сжала руку и прижала к своей груди.

Потому что знала: долго это не продлится.

Перед бурей

— Заходите, господа. Генерал Поулдер, генерал Крой. Бетод отступил до Белой реки, и вряд ли он найдет место благоприятнее, чтобы встретить нас. — Берр кратко вздохнул, мрачно окидывая взглядом собравшихся. — Думаю, скорее всего, завтра будет битва.

— Отлично! — крикнул Поулдер, с большим апломбом хлопая себя по бедру.

— Мои люди готовы, — прошелестел Крой, поднимая подбородок на один уставной дюйм. Два генерала и многочисленные члены их представительных штабов сердито смотрели друг на друга через обширное пространство шатра Берра. Каждый человек пытался превзойти сидящего напротив своим безграничным энтузиазмом относительно предстоящего сражения. Вест почувствовал, как его губа кривится при взгляде на них. Две шайки ребятишек в школьном дворе и то вели бы себя взрослее.

Берр поднял брови и повернулся к картам.

— К счастью для нас, архитекторы, построившие крепость Дунбрек, также детально проинспектировали окружающую местность. Мы располагаем весьма точными картами. К тому же недавно на нашу сторону перешла группа северян и принесла с собой детальную информацию о силах Бетода, о его позициях и намерениях.

— Почему мы должны верить слову кучки северных собак, — усмехнулся генерал Крой, — которые не верны даже своему собственному королю?

— Сэр, если бы принц Ладислав больше к ним прислушивался, — проговорил Вест, — он, возможно, всё ещё был бы с нами. Как и его дивизия. — Генерал Поулдер искренне усмехнулся, и его штаб к нему присоединился. Крой предсказуемо совсем не развеселился. Он бросил через шатёр убийственный взгляд, на который Вест ответил ледяной невозмутимостью.

Берр прокашлялся и настойчиво продолжил.