Прежде чем их повесят

Он услышал женский крик, тут же прекратившийся, и грубое мужское рычание. Ужас пронзил каждую клеточку Веста. Люди Бетода обнаружили их. Может быть, уже поздно. Он с трудом заставлял шевелиться горящие ноги, оскальзываясь в грязи. Нужно защитить принца. Воздух обжигал горло, но он лез вперед, цепляясь пальцами за стволы деревьев, карабкаясь по веточкам и иголкам на стылой земле.

Он вырвался на открытое место на краю утеса, тяжело дыша, но крепко сжимая рукоять окровавленного меча.

На земле боролись две фигуры. Снизу — Катиль на спине, била и царапала того, кто навалился на нее. Мужчина уже ухитрился стащить с нее штаны ниже колен и теперь одной рукой возился с собственным поясом, другой пытаясь зажать рот женщине. Вест шагнул вперед, высоко поднял меч, но тут мужчина резко обернулся. Вест моргнул. Несостоявшимся насильником оказался не кто иной, как сам кронпринц Ладислав.

Увидев Веста, принц неуклюже поднялся и шагнул в сторону. На лице у него появилось растерянное выражение, как у школьника, пойманного за воровством пирога из кухни.

— Извините, — сказал он. — Я думал, вы задержитесь подольше.

Вест уставился на принца, плохо соображая, что происходит.

— Подольше?

— Изуверская скотина! — закричала Катиль, поднимаясь на ноги и подтягивая штаны. — Убью!

Ладислав потрогал губу.

— Она укусила меня! Глядите!

Он выставил окровавленные кончики пальцев как доказательство ужасного насилия, учиненного над ним. Вест почувствовал, как шагнул вперед. Принц, видно, что-то прочел по его лицу, поскольку отшатнулся и выставил перед собой одну руку, другой поддерживая штаны.

— Погодите, Вест, только…

Не было волны ярости. Не было временной слепоты, руки-ноги не двигались сами по себе, голова оставалась ясной. Гнева не было вовсе. Вест прежде в жизни не чувствовал такого спокойствия, ясности и уверенности. Он поступил по своему выбору.

Вытянув правую руку, Вест раскрытой ладонью ткнул Ладислава в грудь. Кронпринц, деликатно ахнув, отпрянул. Левая нога заскользила по грязи. Принц опустил правую ногу, но там не было земли. Брови принца взметнулись вверх, рот и глаза раскрылись от тихого удивления. Наследник трона Союза полетел прочь от Веста, взмахивая руками, медленно повернулся в воздухе набок… и пропал.

Послышался короткий, сдавленный крик, глухой удар, еще один и долгий перестук камней.

Наступила тишина.

Вест застыл, часто моргая.

Потом повернулся взглянуть на Катиль.

Она замерла в двух шагах, вытаращив глаза.

— Вы… вы…

— Знаю. — Вест едва узнал собственный голос.

Он встал на самый край утеса и посмотрел вниз. Труп Ладислава лежал далеко внизу, уткнувшись лицом в камни, истрепанный плащ Веста раскинулся по земле, штаны спустились на щиколотки, одна коленка согнулась не в ту сторону, круг темной крови ширился на камнях вокруг разбитой головы. Принц был мертвее всех мертвых.

Вест сглотнул. Это его рук дело. Его. Он убил наследника трона. Убил хладнокровно. Он — преступник. Он — предатель. Он — чудовище.

И Вест чуть не рассмеялся. Солнечный Агрионт, где верность и почтительность не ставятся под сомнение, где толпа делает лишь то, что велят избранные, где убивать другого человека просто не принято, — все это осталось очень далеко. Может, он и чудовище, но здесь, в промерзшей дикой Инглии, правила иные. Здесь чудовища в большинстве.

Он почувствовал на плече тяжелую ладонь. Обернувшись, он увидел рядом с собой безухую голову Черного Доу, заглядывающего за край обрыва. Северянин, вытянув губы, тихо присвистнул.

— Значит, вот и все, как я понимаю. Знаешь, что, Бешеный? — Доу криво улыбнулся Весту. — Ты начинаешь мне нравиться, малыш.

До последнего человека

«Занду дан Глокте,

наставнику Дагоски, лично

Стало очевидно, что, несмотря на ваши усилия, Дагоска больше не может оставаться в руках Союза. Вследствие этого приказываю вам отбыть незамедлительно и явиться ко мне. Порт, возможно, уже потерян, но вы без труда сможете отплыть ночью на небольшой лодке. Корабль будет ждать вас дальше по берегу.

Полностью передайте командование генералу Виссбруку как единственному оставшемуся в живых члену управляющего совета Дагоски от Союза. Вряд ли нужно упоминать, что приказ закрытого совета защитникам Дагоски остается неизменным.

Сражаться до последнего человека.

Сульт,

архилектор инквизиции его величества».

Генерал Виссбрук медленно опустил письмо, сжав челюсти.

— Следует ли понимать так, наставник, что вы покидаете нас?